Волк 10: Лихие 90-е
Шрифт:
— Неприятная утечка, и об этом надо будет поговорить тоже. А отправил их человек генерала Кравцова, слышал о таком?
— И не раз. Однофамилец одного питерского бандита, а все думали, что он родственник. А ещё про него говорили, что он, якобы, хочет заняться нашим комбинатом. Но, может, врали, чтобы запугать меня или запутать. И кто он?
Ремезов похлопал себя по карманам пиджака, разыскивая сигареты, но когда не нашёл, махнул рукой.
— Про его руководителя думают, что это он будет нашим новым директором. Кандидат номер один, и у него есть друзья на Старой Площади, она же Администрация
— И он решил найти, откуда это пошло?
— Что-то вроде.
— Как он вообще на меня вышел?
— Один из наших товарищей переметнулся к нему, вот Кравцов и отправил их к тебе. А я о тебе упоминал, но без конкретики и без лишних подробностей, и без того базара про Олимпиаду и прочее. Только факты. А они уже сами сделали выводы и послали к тебе разбираться.
— Скорее всего, — я ненадолго замолчал, обдумав мысль. — Скорее всего, просто захотели проверить, насколько это вообще возможно, откуда я это знаю и могу ли я быть прав. Вот и отправил тех двоих.
— А те двое сделали свои выводы, — сказал Серёга. — В котелке-то у них варит, решили выбрать нас. Наплели руководству, что ты ничего особенного и не знаешь, и вообще не при делах, просто брякнул наугад. Он поверил, что это не от тебя идёт. Ну а от Кравцова к нам тоже переходят многие. Знаешь, для постороннего многого сказать не могу, но ставки уже сделаны, и назад дороги больше нет.
— И это верные ставки.
— Но ещё есть сомневающиеся, — пробурчал он, задумчиво взглянув на потолок. — Я-то тебя знаю, что зря такое не говоришь, но есть те, кто ещё думает… В общем, идёт борьба, но её пока никто не видит. Я приехал, вот чтобы ты в курсе был, предупредил. Хотя ты и так осторожный, но раз утечка с нашей стороны, тебе это знать надо.
— А генерал Кравцов может из-за этого наехать на комбинат? — я отошёл в сторону и сел на китайский пластиковый стул, стоящий в углу.
— Не думаю. Хотя если он решит, что я вас крышую, то может, про меня-то он знает. Но он далеко, а мы ещё посмотрим насчёт остального. В общем, пока мало вводных, и я тебя прикрою в случае чего. А кто тебе про него сказал?
Я вкратце поведал ему о моей сегодняшней встрече с Ахмедом, добавив, что выяснил про него в Питере, и Ремезов задумался.
— Хм-м-м, — протянул Серёга, потирая затылок. — Сюда часто люди Платонова стали заглядывать. И говоришь, предлагает помощь против генерала?
— Мне эту помощь кто только не предлагал. Но суть всегда одна — пусти нас к себе, а мы там сами со всем справимся. Ну а потом спросят, мол, зачем ты нам нужен? Ну а при отказе, сам понимаешь, к нам в солнечное Забайкалье летит очередной киллер. Или устраивают интриги здесь, на месте.
— Вот только знаешь, Макс, самое интересное в том, что они же кореша, что Платонов, что Кравцов, — сказал Ремезов. — По одним баням и саунам парятся, да в одних ресторанах бухают. И я слышал, что Кравцов ему помогает по дружбе со всякими делами. Вот так-то.
— Ого, серьёзное дело. Особенно бани
— И оба суеверные, — он усмехнулся и закашлялся. — Ща, погоди, там газетка была. Пошли уже на воздух, курить хочу, не могу, а сигареты в машине.
Ремезов поднялся первым. В бардачке машины, на которой они приехали, лежала газета. Пока Ремезов хрипло кашлял от курева, я начал листать шуршащие листы, а Женя светил мне фонариком, ведь уже стало темно.
Дул ветер, мешая читать, но я быстро нашёл нужное. В середине газеты было интервью Платонова о его планах, достижениях, нефтяном бизнесе и прогнозах на будущее. Причём прогнозы он строить умел, потому что писал, что вскоре цены на нефть могут обвалиться ещё сильнее, но в следующее десятилетие сильно скакнут вверх. И даже упомянул, что американцы, скорее всего, рано или поздно вторгнутся в Ирак свергать Саддама Хуссейна, что тоже вызовет рост цен.
Но последнее своё утверждение он сам подставил под сомнение, сказав, что это вряд ли сбудется, и начал говорить про предсказанный в Библии конец света в 1999, и что всем надо к этому готовиться, переезжать в леса и готовить убежища.
Про календарь Майя и 2012 год лучше ему не рассказывать.
— Он так не шутит? — спросил я, закрывая шуршащие листы.
— А кто его знает? — Ремезов вышвырнул газету в урну рядом со входом. — Но и он, и Кравцов постоянно говорят, что вот, в конце следующего года потрясения, очищение, и тому подобное. Кравцов вообще кадр, скажу тебе.
Мы отошли в сторону. Уже совсем стемнело, видно только свет в окнах ближайшего дома и огоньки сигарет курящих у машины людей.
— Когда был Советский Союз, он всем кричал, какой он коммунист в душе, и что дед его был революционером, чуть ли не брал Зимний. Сейчас бьёт себя в грудь, орёт, что он потомственный дворянин, его род восходит аж к Петру Первому, а дед был царским офицером. Сам он ходит в церковь и крестится постоянно, причём неправильно, его поп постоянно поправляет.
— Значит, чувствует веяния времени, — я усмехнулся.
— Вроде того, — он затушил бычок. — Ну ладно, мы здесь, а они там у себя, далеко, ещё и с другими проблемами разбираются. А их всё больше и больше.
— У нас тоже не становится их меньше. Платонов дружит с ФСБ, я тоже, но есть нюанс… ладно, давай без шуток, Серёга. Можешь Ахмеда на прослушку поставить, пока он здесь?
— Макс! — Ремезов возмутился. — Это не шутки тебе.
— Так можешь или нет? Чтобы никто не знал.
— Могу, — признался он. — Утром в Чите буду, займусь. Но ты с ним завтра поговори ещё, что скажет. И охрану с собой бери.
— Ладно. Посмотрим, что скажет, от этого и плясать будем.
— Хорошо. Я чего приехал-то, Макс,. Про этих двух перцев питерских я тебе рассказал и про Кравцова предупредил, мало ли что будет. Вдруг он всё же до нас дотянется, а меня в отставку погонит? А ещё и того, добьёт.
— Не дотянется. И ещё что-то?
— Да, — он задумался и отошёл ещё дальше, потом молчал, пока по улице не проехала машина с негоревшей левой фарой. — Остаток груза, того самого, хранится где-то в Иркутской области. Пришла инфа, что хотят переправить в Забайкальск, пока про него забыли. И вот я думаю, а неплохо бы их накрыть окончательно, как думаешь?