Волк 7: Лихие 90-е

Киров Никита

— Только что с Женей говорил об этом. Привыкаем, везде ездим.

— Понятно. Знаешь, как расшифровывается БМВ на самом деле? Баварские моторные заводы, на немецком, само собой, — он замолчал ненадолго. — Чё там с прослушкой? Как я понял, всё хорошо с этим?

— Вопрос решили, по мелочи осталось добить, — я проследил, что Тимур, который сегодня охранял Антонова, выехал на джипе через открытые ворота комбината и поехал следом за нами. — А сами жучки давно вытащили.

— Оперативно, Волк, — Антонов закивал. — А то они их понаставят, слышат

потом каждый пук. Ладно, я в твои дела не лезу, ты и сам их решать умеешь. Уже убедился в этом.

— Кстати, про камеры не забыл? — напомнил я. — Мы поехали забирать, уже пришли. Тянуть не стоит, мы их много закупаем.

— Ну, в бухгалтерию счёт отдашь, я им скажу, чтобы сразу проплатили, — Антонов достал сигарету, но вспомнил, что я никому кроме Жени не даю курить в машине, и сразу убрал. — Я тебя чё хотел спросить, Волк. Когда СБ на комбинате откроется официально, ты свой ЧОП закроешь или нет?

— Ни в жизнь, он наш. Мы его Женькой и Лёней открывали, вот и дальше будет работать, мало ли что случится. Да и СБ придётся из города убраться, они же не могут другие точки охранять кроме своей. А если нас в городе не будет, местные про нас забудут быстро и начнут наглеть.

— Ну, смотри сам. Тогда через договоры придётся прогонять. Я тут, кстати, с Витьком говорил с утра, братом Игоря Крюкова. А он грамотный мужик.

— Слишком грамотный, — я кивнул. — Строит из себя простачка, а на деле хитёр. Так куда ты его засунешь?

— Так на карьер сначала, потом посмотрим. Вряд ли он тут концентрат воровать будет, слишком мелко для него. Поставить его, чтобы за складом надзирал? — Антонов засмеялся. — Метла-то побоится на брата Крюкова наезжать, если решится оттуда тырить железо или чего-нибудь ещё.

— Ты уже всех знаешь.

— Лично его не знаю, просто узнавал, что это за человек. А что в этом такого? Метла в Краснозаводске авторитет, надо знать, с кем, возможно, придётся столкнуться. Но он по жизни осторожный, всегда на воду дует. Повезло. Я как-то был управляющим золотодобывающего завода в 95-м, вот там была жесть. Такое даже по ящику не покажут.

— Воровали? — спросил Женя.

— Не то слово. Это как дикий Запад, вообще никакого закона. Местная братва наезжала на работников, чтобы выносили золотишко, или семьям угрожали при отказе или кто мало стащит. Вот и выносили, каждую смену. Охрана всех работников догола раздевала, чуть ли не пальцем в жопу лазали проверять, но всё равно до моего прибытия пропадало чуть ли не по полтонны в год. И знаете как выносили? Случайно увидел.

— Как? — Женя глянул на него в зеркало заднего.

— Рогатками, — Антонов засмеялся.

— В смысле?

— Берут рогатку, кладут золотишко и выпуливают за территорию. Братки потом пацанов нанимали местных, заставляли прочёсывать всё, чтобы всё золото найти. Кто приворовывал, тому ноги калечили, но не руки. Как этим неграм в Африке, которые алмазы добывают. Вообще, там звери были, никогда больше таких не видел. Ничего человеческого в них не осталось, кроме

жадности.

— И что в итоге?

— Так начали они друг с другом воевать, всё мало им было. Короче, замочили и пахана, Вовку Бешеного, и его друганов, Вадьку Смурного и Крокодилыча, сразу спокойнее стало. Я же их там всех знал, подонков этих, а они всё ко мне подход искали. Но я потом договорился на этот комбинат, тут лучше условия.

— У нас хоть железо, — сказал я. — Воровать тоже будут, но не так, как золото. В задницах точно выносить не будут.

Антонов засмеялся, потом перешёл к обсуждению недавнего покушения на Шеварднадзе. Но это интересовало его в плане того, что тогдашнего президента Грузии спас бронированный мерседес, а директор комбината хотел себе именно такую машину.

Доехали до города, высадили Антонова у городской администрации, где я вернул его под опеку охранника Тимура. Ехать в ФСБ ещё рано, встреча с Ремезовым назначена через полчаса, вот мы с Женькой и поехали в сторону рынка, где нас должен был ждать Слава.

Дул сильный ветер, небо тёмное и серое, будто вот-вот пойдёт снег. Только середина февраля, а в наших краях весна начинается поздно, так что зима будет долго. Ещё и температура показывала свой резконтинентальный норов, когда днём было чуть ниже нуля, а ночью опускалось до минус тридцати, а то и сорока.

Славы пока не было, зато я встретил брата. Кирилл стоял со своей девушкой напротив главного входа и с интересом смотрел за суетой, которая разворачивалась на рынке.

— Чего там такое, Кирюха? — спросил я, пожимая ему руку.

— Цыгане пришли! — воскликнул брат, показывая на толчею. — И как наводнение прошло! Между рядами идут и всё тащат, что под руки попадается. Девки сумки прикрывают, мужики карманы держат, а продавцы на прилавки улеглись, на товар, чтобы ничего не украли. Драки, маты со всех сторон, менты потом налетели. Кого-то там п***т ногами…

— Не матерись.

— Ну, в общем, веселуха идёт, — разошедшийся Кирилл успокоился. — Потом братва налетела, все сбежали, теперь снаружи трутся. Мы прогуляться пришли с Алёнкой, а тут такое!

— Не стоит, раз такое идёт. Сходите в кафешку лучше, — я залез в карман и достал оттуда несколько купюр по сто тысяч, старого образца, которые ещё ходили, и одну новую сторублёвку. — Только в приличную.

— Ништяк! — Кирилл торопливо убрал деньги, чтобы никто не увидел. — Спасибо, Макся! Зырь, они уже здесь.

Мимо нас торопливо прошла грустная девушка в короткой серой шубке и с сумочкой в руках. Через пару секунд дорогу ей преградила пожилая цыганка в пуховом платке.

— Девушка, а как пройти до вокзала? — вежливо спросила цыганка.

— Вам нужно в другую сторону, — девушка остановилась и начала показывать направление.

Это было зря, потому что цыганка тут же подскочила к ней и начала тараторить:

— У тебя большое горе случилось, страдание большое, сама страдаешь, дети твои страдать будут, черноту эту снять надо…