Волк 7: Лихие 90-е
Шрифт:
— А мы тут при чём? — спросил Женя. — Мы им предлагали ещё осенью контракт заключить, а владелец сказал, что лучше братве платить будет, чем какому-то ЧОП. Ну, вот кого хочет, пусть того и подтягивает. А то только пальцы гнул, каких серьёзных людей знает.
— Да вот подтянут же, и я теперь боюсь, как бы ко мне ни пришли. Это же говорят те же самые отморозки, которые людей постреляли в Шахтогорске. Раз дорожку узнали, то и…
— Да не боись, батя, — Женя показал на приоткрытую дверь в подсобку. — Там же всегда кто-то из наших сидит. Как наедут, так вызовут группу, и все
Тимофеев ушёл. Женя отодвинул тарелку и взял кружку.
— Интересно, — сказал он, приглушив голос. — Вот та точка раньше была точкой Душмана, а сейчас из-за неё спор идёт у пивзавода с мясухой, но там спокойно договариваются. Кто-то время удачное выбрал и наехал. А вот у той кафешки в посёлке, где пацана какого-то застрелили, серьёзной крыши не было, вот те уроды и приехали сразу. На сильных они побоятся лезть, а вот слабых выбирают, пока всем не до этого.
— Ты когда таким умным стал, Коваль? — Слава усмехнулся.
— Ты с Волком побольше поезди, сам поумнеешь, — Женя хитро посмотрел на друга и засмеялся. — Хотя тебе не поможет.
— Да иди ты, — Слава отмахнулся. — И чё думаешь по этому поводу?
— Волку надо сказать, — Женя полез в карман, но чертыхнулся. — Блин, мобилу-то в машине бросил. Ладно, всё равно прослушивают. Так, смотри, Славян. Нашу кафешку тоже не братва держит, отморозки могут решить, что стоит наехать. Вряд ли, у нас репутация есть, но кто этих отморозков знает? Охрану на всякий усилим. Если покажутся, пожалеют, — Женя посмотрел на часы. — Погнали, надо ещё в ФСБ заехать после магаза.
Он поднялся, накинул куртку и пошёл на выход. Шапка осталась в машине, он был без неё.
— Ты хоть застегнись, — бросил Слава ему вслед. — Холодно.
— Да в машину же идём, а там…
Женя открыл дверь кафе, поднялся по ступенькам и остановился с приоткрытым ртом. Шёл снег, выпал тонкий слой, но чуть в стороне от кафе был незасыпанный пятачок грязного асфальта и следы колёс. Именно там, где стоял припаркованный БМВ.
— И где тачка? — с недоумённым видом спросил Слава. — Ты её запирал?
— Так, — Женя почесал подбородок и полез в карман. — Мобила в машине осталась. Ладно, надо чё-то делать, пока ещё время есть. Не так много мест, куда её могли увезти.
— Вот это ты меня уважил, Серёга, — сказал я, открывая деревянную шкатулку. — Только дата — 1997 год почему-то.
— Ща объясню, — Ремезов потянулся к коньяку. — Сначала обмоем, потом работа.
Внутри шкатулки на красном бархате лежал небольшой плоский пистолет с широкой рукояткой. ПСМ, пистолет самозарядный малогабаритный. Из такого же я тогда стрелял в майора Богатова.
Этот пистолет совсем новый, воронёный, с белой гравировкой на затворе. На рукоятку установлены нарядные накладки золотого цвета с эмблемой ФСБ — двуглавым орлом на щите, позади которого изображён меч.
На гравировке дата — прошлое лето, зато фамилия и инициалы мои. «Волкову М. М. от руководства ФСБ. 27.VI.1997». Если не путаю, это чуть ли не тот же самый день, когда я снова оказался дома.
— Смотри, какое было дело, — Ремезов открыл
— Умер?
— Ага, в прошлом году от панкреатита, а ствол так и не успели подарить, лежал в коробке в главном управлении. Оружием же посмертно не награждают. Зато когда думали, чем наградить причастных, кто-то в центре вспомнил про это. А то бы новый только через год бы прислали, как минимум. Подпись-то под приказом быстро поставили, а ствол пока закажут, пока остальное… Ты, кстати, не суеверный?
— Нет, — я достал пистолет. В моей руке он казался совсем маленьким, но это настоящее боевое оружие. Увесистый, хотя легче, чем ИЖ. — Да и вроде нет суеверий, что оружие передавать нельзя.
— Может быть, мало ли. А то сейчас каждый второй верит всем этим Кашпировским и Чумакам, — Ремезов разлил коньяк и начал нарезать лимон складным швейцарским ножом, складывая пласты в блюдечко, которое он достал из ящика стола.
— Это серьёзная награда, — я чуть отодвинул затвор. — Никогда не слышал, что такое вообще дают гражданским. Только всяким известным личностям.
— Редко, но бывает. Хотя как сказать, редко, — он вытер лезвие ножика платком. — Знал бы ты, сколько наградного оружия по всяким криминальным делам проходят. Кстати, вот недавно задерживали одного типа из крупной банды где-то там, за Уралом, так у него нашли наградной Кольт от губернатора, ещё и золотом покрытый. А губернатор вообще не имеет право такое дарить, тем более Кольты, да и губер сразу в отказ пошёл. Ну а мы таким награждать можем.
— Да, я закон читал. Хотя эту часть пролистывал, не думал, что получу такое, — я вернул пистолет в коробку, но не удержался и снова достал. — У Лёни тоже наградной есть. А меня не посадят за него?
— Приказ-то из Москвы за подписью самого директора есть, так что всё ровно, — он показал на висящий на стене портрет высшего руководства. — А вот если поднимешься и губер начнёт такие подарки совать, — Ремезов хмыкнул. — Вот тогда отказывайся, а то при случае впаяют тебе дело.
— А как это тебе вообще удалось? — я повернулся к нему. — Это же не так-то просто. Да и не такое это громкое дело было, чтобы раздаривать боевое оружие.
— Пока у меня была возможность просить что хочешь за ту операцию, — чётко сказал он. — Я и просил всё сразу, пока они ещё щедрые и ничего не забыли. Сначала тем, кто операцию обеспечивал, у всех новые звания, отпуска, прибавки, служебные хаты дали кому-то. Каждый что-то получил.
— Неплохо.
— Да. И про тебя с остальными тоже напомнил, раз привлекли. А чё мы тебе могли дать? Ну, кроме как помочь с парой проблем, надо и наградить, да же? У тебя вроде всё есть, даже машина крутая, а вот такой пушки нет. Тут и ствол для твоего тёзки удачно подвернулся, и приказ директору на подпись положили. Всё как положено. Да и знаешь ли, Макс, это как символ, метка, кто с нами, а кто против. Пригодится и в будущем. А вообще знай, если нас не слышат, значит, мы хорошо сработали, — он засмеялся.