Волк и конь
Шрифт:
– Мое почтение кюнне!
– на ходу крикнул он, - я, Харальд Кровавый Волк, ярл Рогаланда, пришел засвидетельствовать свое почтение бретвальде Энгрифледе.
– Дорог очаг тому, кто с дороги, - ответила королева, - если ты пришел с миром, то будь моим гостем, ярл Харальд.
Бывший дворец прокуратора Лондиниума полнился народом - сатиры и нимфы с частично сохранившейся мозаики на стенах триклиния, уже не первый раз созерцали бородатых варваров, пировавших за широким столом. Стол ломился от зажаренных целиком свиней и оленей, блюд с копченой и
– Это вино мне прислал Фреймунд, жрец Фрейра и Фрейи, владыка Виртеберга, - Энгрифледа подняла рог, окованный золотыми пластинками с изображенными на них переплетающимися звериными телами, - у меня пять бочонков, которые я приберегаю только для самых дорогих гостей. И да одарят Близнецы своей милостью всех, кто выпьет со мной за процветание королевства. Пусть Фрейр наполнит их сумы золотом и бросит благосклонный взгляд на их нивы, а Фрейя наполнит желанием чресла их жен и заронит в их утробы крепких сыновей и прекрасных дочерей!
Последнюю фразу она произнесла, встав из-за стола - и разнесшийся отовсюду дружный гул подтвердил всяческое одобрение слов Энгрифледы. Громче всех кричал здравицы ярл Харальд, не сводивший восхищенного взгляда с молодой королевы. Кроме него в зале сидело еще несколько херсиров, тогда как основные силы норманнов встало лагерем за стенами города.
– Воистину только сама Фрейя может сравниться с бретвальдой Энгрифледой, - в свою очередь поднял кубок ярл, - слухи о ее красоте и отваге достигли и до холодных скал Рогаланда. И пусть я явился в Люнденбург с пустыми руками - ибо ничего из взятой мной добычи недостойно столь славной королевы, - все же я не оставил ее без подарка. Незадолго до этого визита, я посетил владения Утреда мак Альпина, - он на миг замолчал, почувствовав вмиг возникшее вокруг напряжение, - и множество жен пиктов и скоттов будут рыдать над телами своих мужей, а христианские овцы - причитать у разоренных жилищ своего Мертвого Бога! Я упоил их земли своим собственным вином - красным, как сок раздавленных ягод, - и похмелье их будет таково, что не скоро они посмеют бросить алчный взгляд на земли моей королевы!
Возникшее отчуждение сменилось бурным ликованием, когда до англосаксов дошел смысл слов ярла - Утред мак Альпин считался единственным оставшимся соперником Энгрифледы в Британии, а значит и личным врагом каждого кто сидел за столом. Королева ослепительно улыбнулась гостю, снимая с запястья золотой браслет, украшенный драгоценными камнями и протягивая его ярлу. Однако, присев рядом с ним, она негромко произнесла.
– Разве Рогаланд уже вошел в нашу империю?
– Что?
– недоумевающе посмотрел на нее норманн.
– Я ведь не только королева Британии, - пояснила Энгрифледа, - но и жена Редвальда, императора Тюрингии и правлю здесь от его имени. Раз ты назвал меня своей королевой - значит, ты собрался присягнуть мне, а значит и моему мужу. Если так, то я рада видеть в наших рядах столь отважного воина.
– Увы, моя королева, - понизил голос Харальд, - Тюрингия слишком далека, чтобы хоть чем-то внушить мне почтение к ее владыке. Нет, я готов назвать своей
– Смелые слова, ярл, - покачала головой Энгрифледа, - не боитесь, если они донесутся до ушей Редвальда?
– Не боюсь, - рассмеялся Харальд, - как я и говорил - Тюрингия слишком далеко от нас, чтобы мне ее бояться. Но она далеко и от Британии - и ее король вечно занят войнами: с франками, сарацинами, лангобардами, славянами, аварами...Где ему найти время еще и на то, чтобы защитить этот далекий остров? Кто спасет вас, моя королева, если сюда явится кто-то вроде меня - и уже не с тремя кораблями, а с тридцатью? Только такой же муж, одинаково умелый в бою на суше и на море, сможет вас защитить.
– Ум надобен тем, кто далеко забрел, - сказала Энгрифледа, - гость осторожный, безмолвно внимает — чутко слушать и зорко смотреть мудрый стремится.
Ярл Рогаланда снисходительно усмехнулся про себя: строки из "Речей Высокого" были бы уместны из уст умудренного опытом воина, но никак не от столь молодой девушки, что по чистой случайности носит столь высокий титул.
– Мудрость не помогла бы мне примерно наказать Утреда мак Альпина за непочтение к моей королеве, - сказал он, коснувшись серебряного молота Тора на груди, - и не мудростью, но храбростью и делами, достойными конунга, собираюсь я достичь места трона рядом с бретвальдой.
Энгрифледа готовилась ответить какой-то дерзостью, но все же пересилила себя, мило улыбнувшись гостю.
– Я знаю, что морские короли называют свои драккары "конями моря" - сказала она, - но в Британии надо быть обученными не только морскому, но и конному бою. Мой муж это умеет, что не раз доказал в войнах. Сможешь ли ты превзойти его в этом - оседлав хотя бы моего жеребца? Если тебе это удастся - что же, мы вернемся к этому разговору.
Харальд залпом осушил свой кубок и с громким стуком поставил его на стол.
– Если дело только в этом, - сказал он, - считай, что твоя лошадь уже у меня под седлом.
Несколько дней спустя Энгрифледа отправилась объезжать свои владения перед зимой. Первым она посетила Кент - как вдова и наследница старого короля Этельвульфа она уделяла этому королевству особое внимание. Она накрыла пир в старинном замке, основанном еще римлянами, как маяк, и перестроенным под укрепление уже при Энгрифледе. Здесь же, у подножия белых, как мел скал, и состоялось испытание.
Харальд стоял посреди зеленого луга, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Он уже сбросил кольчугу, одевшись в короткую тунику до середины бедер, шерстяные штаны и кожаные башмаки. Лишь длинный меч по-прежнему свисал с его пояса, хотя он сейчас и не собирался ни с кем сражаться - разве что с женской неприступностью. Время от времени он бросал насмешливые взгляды и на Энгрифледу, что с каменным лицом подводила могучего черного жеребца с похожей на львиную гривой. Ни седла, ни стремян, ни уздечки на нем не было - еще одно условие, что поставила молодая бретвальда перед норманном. Кроме этих двоих за поединком следили десять самых верных приближенных молодой королевы и трое херсиров с Рогаланда.