Волк и Заяц
Шрифт:
– Хм... Интересно! Наградная фраза была лишь одна?
– Почему же, куча. Он их на ходу придумывал. Например, за скорость исполнения гравировали "Соловей - разбойник", за убийство группы людей - "Колхозник".
– А как связана советская должность и многочисленное убийство?
– Командир объяснял, что ассоциация заключается в основной работе этого человека.
– Будто серпом скосил?
– Вы сообразительный человек, профессор! Но больше всего мне нравилась гравировка за меткость...
– Вы что же, не одну получали?
–
– Хорошо. Продолжайте.
– За меткость писали: "Глаз - *****ас"!
– Даже так! И что же, никто не стеснялся носить на прикладе матерщину?
– Чего им было стеснятся, если их работа - убивать людей?
– Действительно... А что насчет заказчиков? Их нашли?
– Нашли. И посадили. А нашу "компанию" не смогли закрыть.
– Как же так?
– У командующего схема была, по которой он смог вывезти работников за границу до тех пор, пока дело не объявят глухарем.
– И что же? Так никого и не нашли?
– Как же не нашли...
Глаза Шрама устремились в окно напротив.
– Больная тема?
– считал взгляд профессор.
Наемник молчал. Его лицо вновь стало хмурым и безжизненным.
– Вам следует вздремнуть, - грустно продолжил Каланча, - после наркоза следует перестроиться с искусственного на нормальный сон.
Доктор затушил свечу и направился в сторону двери.
Глава VII.
Профессор вышел из кабинета, забыв захлопнуть дверь. Этим и воспользовались наши герои около часа спустя.
По ступеням гордо и решительно, шагал, стуча тростью, Никита Алексеевич. Сзади, крадясь, плелся Холод. Бармену изначально не нравилась эта идея, но перечить начальству было не в его принципах.
Лебедев уже дошел до двери и стоял, вглядываясь в щель. На кровати, так же неподвижно, как и пару часов назад, лежал Шрам.
– Ты там скоро?
– Скоро, товарищ главнокомандующий.
– Смотри у меня! А то со стороны непонятно, кому из нас девяносто семь!
– хмыкнул генерал.
Товарища волновало дело, на которое он сам согласился. Холод шел, оборачиваясь чуть ли не на каждом шагу.
– Ладно, - командовал Никита Алексеевич, - если уж ты такая черепаха, смотри, чтобы никто не входил. А я за КПК...
– Так точно!
– бармен выпрямился, приложив ладонь к виску. Из-за этого он чуть было не упал.
Лебедев перекрестился и вошел в кабинет. С кровати наемника доносился храп.
– Видимо, полковнику уже удалось привести его в сознание...
Генерал осмотрел стол: на нем ПДА не было.
– Что ж ты так, Каланча!
– причитывал Никита Алексеевич, залезая в правый карман кожаного плаща спящего.
– Даже не поинтересовался, кого лечишь.
Главнокомандующий нащупал прибор и аккуратно вытащил его.
– Волкодав!..
– крикнул Шрам.
Глава группировки остолбенел. Простояв в ступоре некоторое время, он убедился в том, что только что сказанные
Лебедев, не отходя от кушетки, перехватил КПК в ладони. И тут же заметил, что это не цветной современный компьютер, какие выдают сталкерам сейчас, а черно-белый экранчик на две строки текста с латиницей на клавиатуре.
– К таким раритетам даже я не привык, - Никита Алексеевич наугад тыкнул на кнопку «Mode», и на экране нехотя замигали данные хозяина прибора.
– Вот! Дата рождения... Хм... Число и месяц - прочерк. Год... тысяча девятьсот пятидесятый! Дальше... – он нажал на кнопку со стрелкой.
– ФИО...
В дверь заглянул Холод.
– Никит, профессор идет!
Перед ним предстала такая картина: храпящий на кушетке наемник, а рядом с ним - бледный товарищ, держащий в руках КПК.
– Никита, что с тобой? Бежим!
Глаза Лебедева закрылись сами собой. Он с грохотом свалился на пол.
– Давай, давай!
– подхватывая главу группировки, приговаривал бармен.
– Хочешь, что бы нас с тобой Каланча по клеткам разобрал?
Напротив входа в кабинет была дверь, выходящая на крышу прилегающего здания. Холод вытащил друга из лаборатории на воздух, прижал к стене слева от выхода и заглянул в коридор: в комнату к Шраму заходил ничего не подозревающий полковник.
Глава VIII .
Профессор сел в кресло, взял из шкафа книгу и занялся чтением. Под равномерный храп наемника, он знакомился с произведением Карла Маркса «Капитал».
Доктор посмотрел на наручные часы: 17:00. Он отложил книгу, зажег свечу на столе и громко, спокойно сказал:
– Голубчик, вставайте! Спать в такое время - губительно для головы.
Шрам, протерев глаза, привстал.
– Что ж, думаю, вы в порядке. Можно вести вас к Лебедеву.
– Меня все-таки не покидает ощущение, что этот человек мне знаком...
– отвечал пациент.
– Я вам уже говорил, что это невозможно. Скорее всего, вы испытали "Эффект Манделлы".
– Это еще что за напасть?
– Ложное ощущение знаний. Вы смотрели советский фильм "Карнавальная ночь"?
– Допустим.
– В нем Людмила Гурченко исполняла песню про пять минут. Помните припев?
– Конечно: пять минут, пять минут, это много или мало...
Пел Шрам отвратительно, но Каланча вытерпел это и продолжил мысль.
– А вот тут-то я вас и подловил! Отродясь этих строк в песне не было.
– Как же так?
– Иллюзия, создаваемая мозгом. Может, Лебедев в вашем представлении молод?
– Нет, я ясно вижу его в своих воспоминаниях стариком. Лысый, с тонкими, седыми усами. Вроде бы, он носил очки.
– Действительно, очень похоже на нашего Лебедева... Ладно, разберемся. Кабинет генерала - на первом этаже. Нужно сделать кое-какие поправки в вашей медицинской карте, а после вас ожидает деловой разговор.
Каланча сел за стол, достал из ящика документ и начал записывать новые данные.