Волк среди волков
Шрифт:
Схватка становилась жаркой, стрелы были расстреляны, и некоторые попали в цель. Оставалось перейти врукопашную. Удивительно, что гул сражения не разбудил Пагеля.
— А почему бы мне и не говорить вам этого? — спросила Зофи упрямо, но уже сбавив тон. Выражение лица ее врага не нравилось ей. — Ведь вы сами объявили это перед всем народом на вечерней молитве!
— Фройляйн! — произнесла Аманда угрожающе. — Если другие не знают, что дважды два — четыре, то я знаю. А если счет не сходится, то можно ведь
Теперь побелела Зофи. С минуту она стояла точно громом пораженная. Но затем овладела собой.
— Порядочному человеку, — сказала она совершенно другим тоном, незачем слышать все что он слышит.
— И этакая болтает о постелях и вкусах! — гневно крикнула Аманда. — Вот сейчас же пойду и все ему выложу! — Она задумалась. — Сдается мне, что так и надо сделать. — Она с сомнением посмотрела на дверь в комнату Пагеля.
— А зачем ему знать? — осторожно спросила Зофи. — Ведь ему от этого никакого вреда!
Аманда нерешительно, колеблясь, смотрела на Зофи.
— Ведь и у вас мог быть друг, — прошептала Зофи, — так же, как… Мне понятно, когда женщина стоит за своего друга!
— Он уже больше не друг мне, — уклончиво ответила Аманда. — Не желаю быть подругой негодяя.
— Человека понять надо, — сказала Зофи. — Обыкновенно судят по внешности. Ведь может случиться и так, что кому-то не повезло в жизни.
— Я знаю понаслышке, что в каторжных тюрьмах — дрянь народ. Туда попадают только отпетые.
— Бывает, что человек хочет исправиться. И судебные ошибки тоже не редкость.
— Что же он — попал в тюрьму из-за судебной ошибки, фройляйн?
Зофи подумала.
— Нет, — шепнула она нерешительно.
— Это хорошо, что вы сказали правду, — кивнула ей Аманда. — А то я решила бы, что вы хотите меня околпачить.
— Но приговор был слишком суров. Он просто легкомысленный, но не плохой человек.
Аманда размышляла. Она не могла обдумать слова Зофи так, как ей хотелось бы, перед ней все время стоял образ Гензекена. Ведь и она от него не отступилась, когда узнала, что это не только легкомысленный, но и плохой человек. Наконец она вспомнила, что хотела спросить.
— Почему он все еще сидит у вас на чердаке? — спросила она. — Если он действительно хочет перемениться, пусть работает. Или он лодырь?
— Не говорите этого! — поспешно воскликнула Зофи. — Он живет на чердаке… — Она замялась. — Мы никак не соберем денег на дорогу, и потом ведь в него, когда он бежал, всадили пулю…
— Пулю? Ведь надзиратели ни в кого не попали!
— Так думают! Но ему прострелили ногу, вот здесь, бедро. Вот он и лежит, уже сколько недель, без врача и настоящей перевязки. Я хожу за ним, а теперь придется рыть картофель.
Аманда с сомнением посмотрела в лицо Зофи.
— Что-то сильно поворовывают в нашей местности, —
— Да ведь он же лежит, фройляйн Бакс, и, может быть, останется хромым на всю жизнь! — Зофи размышляла. — Отец говорит, что это опять безобразничает Беймер.
— Я думала, Беймер только по части дичи? — спросила Аманда.
— Что вы! — отозвалась Зофи. — Беймер на все руки! Теперь, когда еще ищут, а родственники в Альтлоэ не пускают его к себе, теперь он идет на все — мне, говорит, сам черт не брат…
— Откуда вам все это известно, фройляйн? — тихо спросила Аманда. — Вы слишком много знаете о Беймере. И даже говорили с ним!
— Да… — прошептала Зофи. Но она сейчас же опять нашлась. — Да! зашептала она возбужденно. — Я соврала, нога у него не прострелена, и он ходит промышлять, старается раздобыть денег на поездку! Что же нам делать, раз его ищут? Вы тоже своего защищали, вы не стыдились его. За друга надо стоять именно тогда, когда ему плохо! И я не верю, что вы нас выдадите вы же дали ему пощечину за то, что он доносчик!
— Да, я дала моему другу пощечину за то, что он доносчик, — тихо ответила Аманда. — Ваш друг…
Но Зофи перебила ее.
— А сами хотите быть доносчицей? — крикнула она.
Обе девушки посмотрели друг на друга.
— Вы же должны понять, — поспешно шепнула Зофи, — что чувствует женщина, если она кого любит, ей наплевать, пусть другие говорят, что он плохой. Для других он, может, и плохой, а для меня хороший — и чтобы я его покинула? Нет, этого вы не скажете и доносить тоже не станете!
Аманда Бакс стояла молча.
— Я позабочусь, чтобы он здесь, в Нейлоэ, ничего больше не трогал и чтобы нам поскорее уехать, как только добудем немного денег, — но ведь вы не донесете на нас, фройляйн?
— На кого это Аманда не донесет? — спросил Вольфганг Пагель, становясь между девушками, красной взволнованной Амандой и Зофи Ковалевской, которая ради этого визита навела на себя красоту по-городскому, с помощью пудры и губной помады, поэтому ее волнение было не так заметно, хотя и она, конечно, в душе волновалась.
Зофи промолчала, а Аманда бросила на ходу:
— Я вам сейчас же сварю кофе, господин Пагель.
И она ушла из конторы еще прежде, чем он успел ответить.
— Что с ней? — спросил озадаченный Пагель. — Поссорились вы, что ли?
— И не думали! — поспешно возразила Зофи. — Я просто просила ее замолвить за меня словечко перед вами, господин управляющий, но чтобы вы не знали, что это по моей просьбе. — Она пожала плечами, взглянула на дверь и торопливо добавила: — Господин управляющий, отец говорит, что вы посылаете меня копать картошку. Но, должно быть, он неправильно вас понял. Взгляните на эти руки, разве такими руками картошку копать?