Волк в ее голове. Книги I–III
Шрифт:
Когда я всё-таки отвожу взгляд, класс шумит, будто ярмарочная площадь. С протекающего потолка оглушительно капает в предусмотрительно установленное ведро, Олеся снимает Богиню на телефон. На лице Сырка выражается крайняя степень удивления.
– Тю-тю… вам лишь бы дурака повалять, – говорит Богиня, копаясь на столе.
– Да! – раздаётся весёлое многоголосье. – Давайте ещё про роботов!
– Ну, что про роботов? Было время, когда в Союзе потребляли картофеля 30 кг на душу. Когда 30 кг… Тогда как Америка – 100 кг. При этом одним
– Пожалуй, запостю это в группу, – замечает Валентин. – То есть, запостчу. Запощу?..
Богиня обводит взглядом класс и… – за исключением звука голоса – пропадает, потому что ко мне возвращается листок с опросом о Диане.
– При этом от попытки воздействовать на мозг при помощи психотропных генераторов наши учёные отказались. Была разработана концепция солдат будущего. Не как биоробота-убийцы, а… напишите с большой буквы: Воина духа. Написали? С большой буквы!..
Сердце так колотится, что его пульсация в ушах заглушает остальные звуки. Я глупо моргаю и сосредотачиваюсь на анкете.
Кто-то поставил перед «когда» красную запятую, другой умелец нарисовал какаху, а третий написал по этому поводу «фу-у-у».
Ниже дрожит тень моей левой руки, которая зловещим надгробием перекрывает ответы:
У гимназии, Кирилл
В «Повешении, потрошении и четвертовании», сам помнишь, твой Валентос
В жопе!
Кто здесь?
В гробу в белых тапочках, запарил уже!
Фролкову давно не видела, но я бы с тобой позанималась… химией… физикой УГАДАЙ КТО Я
Для помощи в учёбе нужно хотя бы уметь писать без ошибок слово «информация».
Афган.
Какую? Пошла она на…
«Повешение, потрошение и четвертование» вроде? Объясни, как ты гвоздь тогда покрасил!!! (Маша)
Стесняюсь спросить: ошибки в вопросе, это так и задумано?
Она разве не обещала прийти сюда и бойню устроить?
Около заводских складов. С тебя – диагностическая, Менделеев
Этой суке трюфель надо молотком расхерачить
Да кому нужна его помощь? Вы чё? Про конденсатор ответить не может
В прошлом месяце, в гимназии, не помню, где / Серый
В Афгане, Митяй
Она ещё не сдохла?
Реально, в анал
У вокзала, дня три назад Аня
В ушах гудит. Листок буквально источает вампирическую злость: мигом лишает сил и приносит глухую обиду. Я не обманывался, будто меня считают гением, но откуда такое отношение? Может, слово «инфармащия» у Артура Александровича и не получается с первого раза, но химия и физика мне нравятся, они легко даются – что плохого, если я предлагаю помощь?
Что?
– Так и да, и продегустируем, – пробивается сквозь шум в ушах Богиня. – Во сколько мы заканчиваем? Это первый урок? Ещё… семь минут? Так! Воины духа, кто вызовется на передовую?
Прежде, чем мозг успевает опомниться, моя рука поднимается к потолку.
– Э-а-а… – каркаю я и хмуро оглядываю класс, точно увижу своих ненавистников и одной решительностью, одной поднятой рукой их посрамлю. Конечно, глупо так думать – лицо у меня, наверное, сейчас особенно тупое. – ЧЁ делать?
Богиня показывает указкой на доску. Господи, не представляю, какую хрень несла эта безумная.
– Самолёты строят, чтобы они летали.
– Ты – левитирующий Воин духа, – шепчет Валентин, и по классу, как мышки, разбегаются смешки. – С большой буквы.
Я прокашливаюсь, неуклюже складываю пышущий злобой листок и прохожу между рядами. Свет молнии белым выжигает доску, выделяя контрастом трещину посреди. Кажется, будто края её сейчас разойдутся и затянут меня в чёрное нутро междустенья.
– Гроза! – с восторгом замечает кто-то. Ему вторят:
– Смотрите, гроза!
– …давайте похлопаем… – сквозь рёв грома говорит Богиня. – Манифест…
Класс радостно, как дебилы, хлопает, но я чувствую в этих аплодисментах лицемерие и смотрю только на Богиню. Та невозмутимо протягивает бледно-голубой мелок.
– Так, манифест современной молодёжи. Манифест, с большой буквы, БУДУЩИХ ВОИНОВ ДУХА. Пишем все. С большой буквы!
Волнами проносится ленивое шебуршение. Щёлкают ручки, кто-то прокашливается. Класс вновь зажигается белым-белым, и гром барабанной дробью проходит по округе: дребезжит стёклами, сметает с проводов чёрных птиц и вгоняет машины, припаркованные через дорогу, в сигнализационный ступор.
Две грозы весной? Выглядит, как плохое предзнаменование.
– Время идёт, Воин духа, – сообщает Богиня. – Тик-так. Тик-так.
Моя рука утыкает бледно-голубую рожицу мела в доску. Тараканы, омлет… и-и-и-и… Слизни?
Я осознаю, как глупо вызываться, если в голове нет нужного ответа. Осознаю, что точно получу клеймо «ТУПОЙ», если напишу о тараканах и слизнях с ошибками. Осознаю, что лучше бы угадал, какая девочка назвала меня «хорошеньким», или позлорадствовал бы, как сильно ненавидят Диану – но в мыслях, как в стиральной машинке, крутятся лишь слова о никчёмности.