Волк в овечьей шкуре - 2
Шрифт:
Он вновь атакует, удары сыпятся один за одним. Я успеваю их блокировать, но силы уже на исходе. Я чувствую, что уже не выдерживаю. Мои удары в ответ не наносят ему вреда, и я отказываюсь от них, лучше сохраняя силы. И вот опять пропускаю удар ногой в живот, меня складывает и бросает на пол, я даже прокатываюсь на спине. Тут понимаю, что все — сил нет.
Но он тоже медлит, выдергивает нож из стены и поворачивается ко мне. И замирает, увидев направленный на себя пистолет. Мы вновь смотрим друг на друга, правда сейчас я лежу на спине.
— Увидимся в аду, — произношу я.
Он
Немного отдышавшись, я сел на полу, осмотрел трупы. В дверях появилась тень, я моментально направил туда пистолет.
— Ого!!! А мне что делать? — это зашел тот, кого я вырубил после допроса.
— Не знаю, можешь повеситься.
Я посмотрел на девчонок. Встал, придерживая раненную руку, и начал снимать разгрузку, а затем и куртку. Достав из кармана бинт, начал делать перевязку. Рана была не такая уж и серьезная, только шкуру попортили. Нож, пробив мягкие ткани, не задел кость. Вера направилась ко мне и села рядом. Она наконец-то смогла распутать веревку.
— Давай, помогу.
Я посмотрел на нее.
— Спасибо, ты мне уже помогла, — спокойно сказал я.
— Алин, прости меня! Я… я… я просто хотела позлить тебя…
— Ну и как? Завяжи! — я подал ей бинт.
— Сильно больно?
Я не ответил. Встал и одел куртку, затем разгрузку. Молча подобрал винторез и осмотрелся.
— Я ухожу, — сказал я и направился к выходу.
— А мы? — испугалась Вера.
— Как хотите, — пройдя мимо оставшегося в живых мужичка, я остановился и посмотрел на него. «Пристрелить и его, что ли? Ай, пусть живет!» — я развернулся и пошел обратно.
— Алинка, ну подожди нас! — закричала Вера.
Я остановился. Осмотрел Оксану. Она, похоже, была в трансе.
— Ей что-то кололи? — спросил я.
— Нет, но ей нужен врач.
— Я не врач, — сказал я и, повернувшись, пошел дальше.
Конечно, я бы их не оставил, но я всем своим видом показывал Вере, что как подруга она перестала для меня существовать. Произошло то, о чем я ей говорил: из-за ее необдуманных действий, совершенных под воздействием эмоций… Чуть ли не наркотиков… Так вот, я получил ненужное и глупое ранение, и это ставит под угрозу выполнения всего задания, к которому я так и не приступил. И вместо того, чтобы заниматься работой, я бегаю по горам и занимаюсь черт знает чем, выполняю чужую работу. Вытаскиваю эту… У меня не было слов.
Я шел впереди, не оборачиваясь, слыша, как Оксана иногда начинала истерить. Тогда останавливался и ждал их. Что делать с Верой, я не знал. Отказаться от нее было не так просто. Ведь я поручился за нее перед Дедом, а он в свое время взял на себя ответственность за ее использование перед высшим начальством. Мы оба попадали. И лучше было бы, если об этом никто не узнает. «Нужно выполнить задание,
Да, я так думал, но где-то в глубине души я все еще верил в нее. Был у меня случай, когда хотел отчислить из отряда одного бойца, тоже, так сказать, из-за утраты доверия. Но дал шанс, он этот шанс использовал. И больше у меня к нему никаких вопросов не было. Может, и ей дать шанс? Ведь я в глубине души хочу, чтобы она была рядом. Зачем я себя обманываю? Я даже готов простить это ранение. Может, поймет, что тут не детский сад, и чем могут обернуться эмоциональные выходки и необдуманные действия. Что все нужно просчитывать на несколько шагов вперед? Этого бы не случилось, просчитай она хотя бы на шаг вперед.
Мы вышли к месту, где стояла машина, ближе к вечеру. Тут, видимо, никого и не было. Все оставалось как было. Увидев убитых парней, у Оксаны началась истерика, и если я думал, что в дороге она истерила, то я крупно ошибался. Пришлось похлопать ее по щекам, чтобы успокоить.
— Забирай вещи и свои, и ее, уезжаем, — сказал я.
— А как же они?
— Ты предлагаешь их с собой взять? — спросил я серьезно.
— Нет, но они же убитые…
— Что, серьезно? А я думал, просто спят или притворяются… Сообщим кому-нибудь. Да к тому же, и там куча трупов.
— Алин, прости меня! Я понимаю, что подвела тебя, ты права была… Это все из-за меня, дуры… Ну что ты молчишь?
— А что говорить?
— Ну отругай, наори…
— Ты что, ребенок? Ты знаешь, что за такие выходки полагается? Ты знаешь, что вот такая выходка — это конец карьере и конец вообще всякой работе в какой-либо спецслужбе… И еще как бы не посадили.
— Я не думала…
— Ты вообще не думаешь. Решила со мной поиграть? Решила, что я буду на коленях стоять и бегать за тобой… Ушла, так уходи. А играть со мной не надо. И вообще, благодари судьбу, что я случайно услышал выстрелы и решил проверить. А потом полез твою задницу вытаскивать, так как не мог оставить тебя там. А хотя следовало бы. Пиво, мальчики, подружка веселая, — я мотнул головой, указывая на спящую Оксану. — А то, что ты срываешь сроки выполнения задания, плевать, да? Не хочешь, так и скажи, я и без тебя обойдусь. Можете дальше веселиться, если они тебе важней. Где твое оружие?
— С вещами было…
— Почему оно там было? Почему не при себе? — я отчитывал ее как командир подчиненную. — Это там я тебе подруга и сестра, или я уже не знаю кто. Может, ты уже думаешь по другому…
— Нет, это не так…
— Не перебивай, тебе я слово не давал. Будешь говорить, когда разрешу. А тут я требую подчинения и выполнения всех моих команд и заданий. И возиться с тобой я не буду. Твой побег — это дезертирство, а я уже сказал, чем оно грозит… Срок тебе не дадут, так как ты присягу не принимала, но принять ее ты уже точно не сможешь, тебя близко уже не подпустят. Так что думай, стоит свои выкрутасы выкидывать, свои обиды показывать или нет? — я замолчал.