Волк
Шрифт:
— Ладно, тогда увидимся, — сказала я, бросая телефон на пассажирское сиденье и застегивая ремень, когда выезжала на главную дорогу. Я поняла, что веду машину без прав, и невесело рассмеялась при мысли о том, что меня тоже посадят.
Я бывала в полицейском участке не один раз в жизни. На самом деле, большую часть времени, когда я была там, я находилась в одной из тех комнат для допросов, в которых укрывали Волка. Хейлшторм обычно умудрялся оставаться под радаром большую часть времени, и Ло подмазывала изрядное количество ладоней, чтобы они смотрели в другую сторону,
Я села на металлические стулья у стойки администратора, слегка улыбаясь при мысли о том, как трудно, должно быть, пытаться допросить Волка. Поговорим о разочаровании. Он почти не говорил, когда хотел. Я не могла себе представить, какое стоическое молчание он мог изобразить, когда пытался быть спокойным.
Кэш влетел через двадцать минут, Рейн был рядом с ним, оба выглядели полностью проснувшимися и одетыми в джинсы, Кэш в белой футболке, Рейн в черной, ни один из них не надел жилет, но оба все еще выглядели чертовски устрашающе с их ртами, сжатыми в жесткие линии.
— Привет, малыш, — сказал Кэш, обнимая меня за талию и наклоняясь, чтобы поцеловать в макушку.
— Есть новости? — спросил Рейн. Я отрицательно покачала головой. — Детка, забыл спросить. После того, как ты отправила его в душ, ты случайно не делала…
— Все улажено, — сказала я решительно.
— Барби, детка, — позвал Кэш, отодвигаясь от меня и одаривая женщину в приемной теплой улыбкой. У женщины, должна добавить, имя на бирке ясно говорило: Барбара. Она была старше средних лет и выглядела так, будто никогда в жизни не улыбалась, поэтому я предположила, что Кэш знал ее, должно быть, из-за слишком многих привозов в участок, а не из-за дружбы или чего-то еще.
— Что тебе нужно, Кэш? — спросила она твердым голосом, но в ее глазах плясали огоньки. Она питала слабость к Кэшу. А кто бы не питал?
— Не можешь раздобыть три чашки той ядовитой жижи, которую вы, ребята, выдаете за кофе?
Она покачала головой, вздохнув так, что ее пышная грудь вздымалась под темно-синей блузкой на пуговицах. — Хорошо, но ты получишь черный.
— Ты ангел среди простых женщин, — выпалил Кэш, и я могла бы поклясться, что видела, как женщина покраснела, уходя.
— Ты отвратителен, — сказала я, закатив глаза и скривив губы. — А Ло знает, какая ты бесстыдная кокетка?
— Как ты думаешь, почему она влюбилась в меня?
Я фыркнула. — Если ты думаешь, что она купилась на ласковое прозвище и лесть, то ты ее совсем не знаешь.
— Я знаю, что это не так. Это было мое горячее тело.
И на это я рассмеялась, прямо там, посреди полицейского участка, когда мой желудок скрутило узлом и почти тошнило от беспокойства, я рассмеялась.
— Да, — согласилась я, качая головой, — должно быть, так.
Барбара вернулась с кофе, который по консистенции и вкусу напоминал ядовитый отстой, и мы все уселись
Мы все трое одновременно вскочили на ноги, когда Марко вышел, положив руку на предплечье Волка. Мои глаза задержались там на долю секунды, прежде чем я поняла, что они надели на него наручники. Они надели на него наручники.
Не раздумывая, я бросился вперед.
— Вы арестовываете его! — закричала я, отчего болтовня в участке мгновенно смолкла. — Не может быть, чтобы ты сделал это всерьез, Коллингс! — обвинила я, пробираясь через комнату, опрокидывая стулья на своем пути, чтобы добраться до почти раскаявшегося Коллингса. — Что у тебя может быть…
— Джейни, — резко произнес Волк, привлекая мое внимание. — Возьми себя в руки, — сказал он с мягким взглядом, который, как мне показалось, должен был меня успокоить. Но не было никакой возможности успокоить меня, когда его арестовали за чертово убийство! Из-за меня! — Рейн, — сказал Волк, дернув подбородком, и я почувствовала, как сильная рука схватила меня за талию, едва не сбив с ног, когда я врезалась в широкую грудь.
— Убери свою гребаную руку, или, клянусь Христом, ты потеряешь болтающийся кусочек, который тебе очень дорог, — предупредила я, выкручивая руку назад, чтобы сильно ударить его локтем в живот. Он со свистом выдохнул воздух, но рука только крепче сжалась.
— Отвези ее домой, — сказал Волк, отворачиваясь от меня.
— Волк ты… — но он не поворачивался ко мне. Через несколько секунд он исчез за запертой дверью.
— Послушай меня, сукин сын, — яростно бросила я Коллингсу, — если ты не остановишь это…
— Осторожнее, — прервал Коллингс, но не так самоуверенно, как большинство копов. Он был почти добродушным, понимающим. — Не хочу услышать здесь ничего такого, что ты не сможешь взять назад. — Он переключил свое внимание на Рейна. — Слушание дела о залоге назначено на утро. Сегодня ты здесь ничего не сможешь сделать. Сделай то, что хотел мужик, забери его женщину домой.
С этими словами Коллингс повернулся и оставил нас стоять.
— Давай, малыш, — сказал Кеш, беря меня за руку, когда Рейн отпустил меня. — Я отвезу тебя обратно в Хейлшторм. Вы с Ло можете попытаться…
— Я возвращаюсь в хижину, — прорычала я, вырывая свою руку из его и выбегая из здания, прежде чем я могла растеряться. Я была в нескольких секундах от того, чтобы угрожать Коллингсу, схватить его и ударить. Слава богу, у Волка хватило ума отреагировать и заставить Рейна обуздать меня.
Самоконтроль, это было то, чему я должна была научиться, и быстро.
Залог не был установлен. Я думаю, когда тебя обвиняли в трех убийствах первой степени и говорили, что убийства были ужасающе жестокими, судья на самом деле не думал, что это будет выглядеть хорошо, чтобы вернуть его на улицу, независимо от того, сколько денег Приспешники клали ему в карман изо дня в день.