Волки Кальи
Шрифт:
«Он мертв, — думает юноша, со временем ставший дедом, самым старым жителем Кальи. — Мертв, ага, сомнений быть не может. Так не трусь. Сорви с него маску!»
Хейми срывает. Под палящим осенним солнцем хватается за разлагающуюся маску, на ощупь напоминающую металлическую сетку, срывает ее и видит…
Потребовалось несколько мгновений, пока Эдди понял, что старик замолчал. Он с головой ушел в историю, она просто зачаровала его. Видел все так ясно, будто сам находился на Восточной
Тут мимо крыльца прокатила на своем кресле Сюзанна, с тазом куриного корма на коленях. По пути с любопытством глянула на него. Эдди очнулся. Он же пришел сюда не для того, чтобы его развлекали легендами. С другой стороны, кто откажется совместить приятное с полезным?
— И? — просил Эдди старика, как только Сюзанна заехала в курятник. — Что ты увидел?
— Э? — Во взгляде старика читалась такая пустота, что Эдди охватило отчаяние.
— Что ты увидел? Когда сорвал маску?
Какое-то мгновение пустота оставалась, свет горит, но дома никого нет, а потом (по мнению Эдди, исключительно усилием воли) старик вернул связь с реальностью. Огляделся, посмотрел на стену за спиной, амбар, хлев, курятник, двор.
«Он напуган, — подумал Эдди. — Напуган до смерти».
Эдди попытался убедить себя, что все дело в паранойе старика, но и сам почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— Наклонись ближе, — прошептал старик, продолжая, когда Эдди наклонился. — Я говорил об этом только моему мальчику, Люку… отцу Тиана, понимаешь. Многие годы спустя. Он потребовал, чтобы я больше никому об этом не рассказывал. Я сказал: «Но Люки, а если это поможет? Поможет справиться с ними, когда они заявятся вновь?»
Губы старика едва шевелились, но каждое слово он выговаривал на удивление четко, и Эдди прекрасно его понимал.
— И я от него услышал: «Отец, если ты верил, что твои знания могут помочь, почему до сих пор молчал?» Я не нашелся, что ответить, молодой человек, потому что только интуиция заставляла меня держать рот на замке. А кроме того, какой прок мог быть от моих знаний? Что бы изменилось?
— Я не знаю, — ответил Эдди. Их лица практически соприкасались. Эдди чувствовал запах мяса и подливы в дыхании старика. — Откуда мне знать, если ты не сказал мне, что видел?
— «Алый Король всегда находит себе подручных», — сказал мой сын. — И это хорошо, что никто не знает о твоей стычке с ними. Не нужно, чтобы кто-то узнал, что ты там увидел. Особенно не нужно, чтобы об этом прослышали в Тандерклепе». А увидел я кое-что очень грустное, молодой человек.
И хоть Эдди буквально изнывал от нетерпения, он подумал, что не стоит напирать на старика. Понимал, что чуть раньше или чуть позже, тот все сам расскажет.
— Так что это было, дедушка?
— Я видел, что и Люк не поверил мне до конца. Подумал, что его собственный отец — большой выдумщик, и правды в рассказе о стычке с Волками не так уж и много. Хотя если б я все выдумал, то приписал бы себе убийство Волка, вместо того чтобы говорить, что его убила жена Эймона Дулина.
Это логично, подумал Эдди, но тут же вспомнил намеки старика,
— Люки боялся, что кто-то еще может услышать мою историю и поверить. А потом об этом узнают Волки и убьют меня только за то, что я такой вот фантазер. — В сгущающемся сумраке он пристально всмотрелся в Эдди. — Ты мне веришь, не так ли?
Эдди кивнул.
— Я знаю, ты говоришь правду, дедушка. Но кто… — Эдди хотел спросить: «Кто мог тебя заложить?» — но подумал, что старик может не понять вопроса. — Кто мог рассказать Волкам? Кого ты подозревал?
Старик оглядел темнеющий двор, уже собрался что-то сказать, но промолчал.
— Скажи мне, — продолжил Эдди. — Скажи мне, кто, по-твоему…
Большая высохшая и дрожащая от старости рука ухватила его шею. Бакенбарды щекотали кожу, отчего по рукам бежали мурашки.
Дед прошептал девятнадцать слов, когда угасли последние остатки дня и на Калью опустилась ночь.
Глаза Эдди Дина широко раскрылись. Прежде всего он подумал, что теперь ему все ясно с лошадьми… серыми лошадьми. За первой — последовали другие мысли: «Ну конечно. Это же совершенно логично. Нам следовало догадаться самим».
Девятнадцатое слово, и шепот смолк. Рука, державшая Эдди за шею, упала на колени старика. Эдди повернулся к нему.
— Это правда?
— Ага, стрелок. Правдивее и быть не может. Я, конечно, не могу говорить за них всех, потому что под одинаковыми масками могут скрываться разные лица, но…
— Скорее нет, чем да, — ответил Эдди, думая о серых лошадях. А ведь еще были серые штаны. Зеленые плащи. Да, это совершенно логично. Как там пела его мать? Что-то насчет армии. Ты, мол, в армии сынок, а не за плугом. И никогда тебе не разбогатеть, потому что ты в армии.
— Я должен пересказать твою историю своему старшему, — сказал Эдди.
Старик медленно кивнул.
— Ага. Делай, как считаешь нужным. С внуком у меня отношения не очень, сам видишь. Люки попытался вырыть колодец в месте, которое указал Тиан. С помощью лозы, ты понимаешь. Я возражал, но, после того как пришли Волки и взяли Тиа, Люки ни в чем не отказывал Тиану. Можно ли позволить семнадцатилетнему парню определять, где рыть колодец, с лозой или без? Но Люки начал рыть и добрался-таки до воды. Мы все увидели, как она блестит, почувствовали ее запах, а потом глиняные стены обвалились и погребли моего сына заживо. Мы его вытащили, но к тому времени он уже прошел свою тропу до конца, его легкие заполняли грязь и глина.
Медленно, очень медленно старик достал из кармана носовой платок, вытер глаза.
— Мальчик и я после этого практически перестали разговаривать. Колодец разделил нас, понимаешь. Но он прав в том, что с Волками надо бороться, и если ты будешь говорить ему обо мне, скажи, что его дед очень им гордится. Скажи ему, что он настоящий Джеффордс, ага! В свое время я решился сразиться с ними, а теперь он поддержал честь семьи. — Старик помолчал, медленно кивнул. — Скажи своему старшему, ага! Каждое слово! И если об этом узнают… если Волки придут из Тандерклепа раньше за таким вот дряхлым стариком, как я…