Волки сильнее собак
Шрифт:
Она снова переменила тему, не давая Аркадию возможности направлять разговор:
– Как продвигается твое расследование?
– Туго, но безнадежно. Миллионеров в основном убивают из-за денег. Я не уверен, что здесь тот самый случай.
– Что-нибудь еще?
– Да. Приехав, я сразу же предположил, что смерти Иванова и Тимофеева как-то связаны между собой. Я и сейчас так думаю.
– Загадка. А что ты делал сегодня в деревне?
– Побывал на кладбище в деревне Романа и Марии и все задавался вопросом, имелись ли официально зарегистрированные случаи смерти в деревнях зоны в результате аварии. Тогда бы я узнал их имена – на крестах. Мне это не удалось, но я обнаружил четыре детские
– Внуки Марии. Скончались по разным причинам, возможно, не связанным с Чернобылем. Бывает, что родные погибли и некому их похоронить, кроме бабушки и дедушки. Никто не ведет статистики. Официально зарегистрированы сорок один человек, погибшие в результате аварии, и полмиллиона неофициально. Самый полный список погибших достиг бы луны.
– Потом я поехал в соседнюю деревню, где встретил тебя. Что ты делала на мотоцикле в доме? Подожди, сам догадаюсь. Ты забираешь иконы, а потом об их краже сообщают в милицию. Так действуют сборщики утиля и коррумпированные милиционеры, и нет никаких оснований беспокоить таких старых людей, как Роман и Мария. Потом ты отдаешь иконы. Но в той деревне не было ни одного жилого дома или икон, так зачем же ты была там? Чей это был дом?
– Ничей.
– Я узнал мотоцикл по отсутствующему отражателю, а тебя – по шарфику. Тебе надо выкинуть все шарфики. – Аркадий перегнулся через кровать и поцеловал Еву в шею. Выстрела не последовало, и Аркадий расценил это как доброе предзнаменование.
– Иногда я вспоминаю тринадцатилетнюю девочку, шагающую на первомайской демонстрации с глупой улыбкой, – сказала Ева. – Она переехала из деревни в Киев к тете и дяде, чтобы ходить в танцевальное училище. Требования там жесткие, но она подходила по росту и весу и была хорошо сложена. Девочке поручили нести транспарант с надписью: «Идем в светлое будущее!» Она так обрадовалась, что день теплый и не надо надевать пальто. Юное тело – это чудо роста, деление клеток происходит очень быстро. И в этот день девочка почувствовала это как никогда, потому что тучи закрыли солнце, а ветер дул с Чернобыля. И вот конец танцам – и начинается знакомство с советской хирургией. – Ева тронула шрам. – Сперва щитовидная железа, а затем опухоли – везде. Именно по ним узнаешь настоящего обитателя зоны. Мы трахаемся без опаски. Я пустая внутри – можешь бить в меня, как в барабан. И все же время от времени я вспоминаю эту несмышленую девочку и так стыжусь ее глупости, что если бы я могла вернуться во времени назад, то взяла бы пистолет и сама застрелила ее. Когда это чувство переполняет меня, я прячусь в ближайшей избе или в «черном» доме. Такого добра здесь хватает, и спрятаться не составляет труда. Другими словами, бояться мне нечего. А ты был честолюбивым мальчиком? Кем хотел стать?
– В детстве хотел стать астрономом и изучать звезды. Потом кто-то сказал мне, что я вижу не звезды, а звездный свет, образовавшийся тысячи лет назад. Увиденное мною оказалось старьем, и я потерял к астрономии всякий интерес. Конечно, моя сегодняшняя профессия тоже не подарок. Я не могу вернуть мертвого к жизни.
– А раненого?
– Все ранены.
– Все?
– Это единственное, в чём я уверен.
13
Утром дождь закончился, и домик выглядел как благополучно причалившая к берегу лодка. Ева ушла, но оставила на столе черный хлеб и варенье. Одеваясь, Аркадий заметил другие фотографии: балерина, полосатый кот, компания лыжников, кто-то на пляже заслоняет глаза козырьком руки. Алекса на снимках не было, и это успокаивало Аркадия.
Выйдя за сетчатую дверь, он залюбовался ивами, похожими на робких девчушек, пробующих воду ногой. Вздувшаяся река пахла землей и шумела,
– Привет. – Оксана Катамай выскользнула из-за угла дома. На ней были синий спортивный костюм и вязаная шапочка, а в рюкзаке, может быть, парик или обед для брата Карела. С каждым шагом она все больше опускала голову и втягивала руки в рукава. – Выспались?
– Да.
– Черемуха так сладко пахнет. Это дом докторши?
– Да. А что вы здесь делаете?
– Я увидела ваш мотоцикл и поставила рядом «веспу» своего друга. Взяла ее на время.
– У друга?
– Да.
Аркадий заметил во дворе мотоцикл и скутер, которые были совсем не видны с дороги. Оксана улыбнулась и, по-гусиному вытягивая шею, огляделась вокруг.
– И давно вы уже здесь? – спросил Аркадий.
– Недавно.
– Тихо подъехали.
Оксана улыбнулась и кивнула. Должно быть, она прокатила скутер последние пятьдесят метров с выключенным мотором, чтобы появиться столь незаметно. Очевидно, Оксане не казалось нелепым поджидать Аркадия у дверей другой женщины.
– Не работаете сегодня? – спросил Аркадий.
– Я дома, на больничном. – Она показала на бритую голову. – Мне разрешили брать выходные, когда захочу. Во всяком случае, дел на работе немного.
– Хотите кофе, горячий или холодный?
– Спасибо, не стоит.
Аркадий взглянул на скутер.
– Как же вы здесь разъезжаете? А пропускные пункты?
– Ну, я знаю, куда ехать.
– К брату Карелу. Вот в чем штука.
Оксана поежилась.
– Просто хотела посмотреть, как вы тут живете. Если с докторшей, то, по-моему, с вами все в порядке. Я волновалась из-за Гулака.
– Знали Бориса Гулака?
– Они с дедушкой обычно часами разглагольствовали по телефону о предателях, закрывших электростанцию. Но дедушка никогда и никому не навредил бы.
– Приятно слышать.
Оксана, казалось, вздохнула с облегчением. Если человек в инвалидной коляске не собирался приехать поездом и напасть на него, то Аркадий тоже был рад.
– Посмотрите. – Она показала на летящего аиста, который отражался в зеркальной поверхности реки.
– Похож на вас. Летит куда хочет – никаких преград.
Она пожала плечами и улыбнулась. По загадочности Моне Лизе нечего было делать рядом с Оксаной Катамай.
– Может быть, помните Антона Ободовского? Крупный мужчина лет тридцати пяти. Занимался боксом, – предсказал Аркадий. Улыбка Оксаны стала еще шире. – А где бы мне найти Воропаев? – Аркадий решил задать вопрос полегче.
Димитр Воропай раскатывал на роликовых коньках среди пустых домов. Он гонял клюшкой резиновый мячик вокруг выбоин и посреди травы. Волосы цвета соломы развевались на ветру, а глаза были устремлены на катящийся мячик. Димитр заметил Аркадия лишь на расстоянии нескольких шагов. Он рванулся вперед и занес клюшку для удара, но Аркадий метнул в него крышку от мусорного ведра, которую держал за спиной. Крышка пришлась Димитру по лодыжкам. Он упал лицом вниз, и Аркадий придавил ему шею ногой.
– Я хочу поговорить с Катамаем, – сказал Аркадий.
– А клюшкой не хочешь?
Аркадий наклонился. Он внутренне, конечно, боялся здоровяка Димитра, но лучшая защита – это, как известно, нападение.
– Где Катамай?
– Пошел ты!
– Дышать хочешь? – Аркадий пнул Воропая каблуком.
– У тебя пистолет есть? – Воропай скосил глаза вверх, чтобы удостовериться в этом.
Аркадий отстегнул у Воропая пистолет Макарова.
– Теперь есть.
– Ты не выстрелишь.
– Димитр, оглянись. Свидетелей видишь?