Волкодав

Quintinu

Что ж, как раз его она ждала как никто другой. Точнее, Клавдия была бы рада и вовсе не видеть его, однако то обстоятельство, что он ежегодно нападал на Московию, грабя всё на своём пути и уводя в плен тысячи людей, заставляло её заметно нервничать. Но ещё больше волновало девушку то, что на её собственных землях Бахчисарая она не видела уже давно — именно поэтому с самого начала оттепели она периодически объезжала царские войска, находившиеся в её ведении, заранее готовясь к неожиданному гостю. Сейчас, в конце весны, делала она это особенно тщательно, так как Тула временно была занята

в столице.

Больше всего её внимание привлёк слух о каком-то пленном олицетворении, распространившийся среди беженцев. На секунду она даже задумалась о том, мог ли им быть Орёл. Будучи в составе последней засечной черты перед самим Москвой, она была посвящена в некоторые планы царя относительно Крыма. И то, что её племянник сейчас должен был быть где-то на юго-западных рубежах, она тоже прекрасно знала. Там как раз и проходил обычно Крым, чтобы попасть в центр Московии, а, значит, этим пленным с большой вероятностью мог оказаться Ваня.

Но, хоть Калуга и была частью Большой черты, куда больше, чем воевать, она любила читать. Настоящие книги попадали в её руки редко, но, тем не менее, она всё же умудрялась доставать источники новых знаний и в других формах. Ей нравилось учиться и учить других, и все другие занятия привлекали её гораздо меньше этого. Странность эта проявлялась у неё повсеместно: даже дома в тереме она, сидя взаперти не пряла или шила, а читала, писала и… мечтала.

Благодаря накопленным знаниям и опыту она также немного понимала и в военном деле и политике, но этого было явно недостаточно для того, чтобы составить конкуренцию тем же Туле, главной в Большой засечной черте обороны от нападений Крыма, или Рязани.

И вот теперь там, у Орла, снова был её исторический противник. Намереваясь разузнать ситуацию получше и особенно всё то, что касается пленного, она, недолго думая, направила лошадь на юг.

Но проехать удалось недолго. Уже когда Клава подъезжала к обширному и довольно ровному участку вблизи протекавшей в этих местах реки Злынки, в поле её зрения попал небольшой отряд татар, передвигавшийся налегке. Предположив, что это, скорее всего, разведчики, которых Бахчисарай всегда выпускал впереди своего войска, и оценив собственные возможности, Калуга решила не пересекаться с ними. Она повернула лошадь в сторону и пустила её галопом.

Вот только было поздно: то, что она была замечена отрядом, Клава узнала по глухому стуку подков о землю и шумному дыханию скакунов позади неё. Попытка оторваться, пустив лошадь во весь опор, провалилась, а, когда один из преследователей и вовсе догнал её и, вытащив саблю, закричал что-то по-татарски, Калуга поняла, что сопротивляться было уже бесполезно.

Через пару часов девушка уже стояла перед самим Бахчисараем со связанными за спиной руками. Её лошадь также была приведена в лагерь — Крым всегда ценил хорошие вещи врагов, а уж лошадей и подавно.

— Я точно запомню этот поход надолго! — Он улыбнулся. — Второе олицетворение само идёт ко мне в руки! Давно не виделись, Клавушка. Что привело тебя ко мне?

— Будто ты сам не знаешь. — Огрызнулась пленница. — В этот раз я на очереди была? А то, смотрю, что-то ты давно в гости не приходил…

— Ну почему же «была»? —

Поднявшись со своего места, он прошёлся по лагерю, расположенному прямо под открытым небом. Было очевидно, что надолго задерживаться в этих местах Крым не собирался. — Ты всё ещё считаешься моей целью.

— Я слышала, что у тебя в плену олицетворение. — Не сдавала позиций Калуга.

— О, откуда? А, понял-понял, поди сплетни разнесли уже. — Бахчисарай подошёл к ней ближе и, улыбнувшись, окинул взглядом с ног до головы. — Ты что, присоединиться хочешь? — Он засмеялся.

— Для начала хотя бы узнать, кто это.

— Ну, это никакая не тайна. Более того, он сейчас недалеко отсюда. Хочешь посмотреть? Правда приготовься, он немного не в том состоянии, чтобы разговаривать с кем-либо, да и вообще жить.

После этих слов Калугой овладело волнение. Всё время, пока они шли к лежанке, на которой и ждал её тот, ради кого она приехала, Клавдия не находила себе места. И, когда её взгляд, уже привыкший к светлой майской ночи, упал на спящего парня, она поняла всё.

Порванный кафтан, резаные раны тут и там на коже, некоторые из которых, правда, всё-таки были перевязаны, уже запёкшаяся на всём, чего она коснулась, кровь — всё это делало открывшуюся девушке картину жуткой и мучительной.

— Хорошо я его отделал, а? — Самодовольно ухмыльнулся Крым, наблюдая за реакцией девушки. — А ведь он сам на меня полез. Странно, меня обычно боятся, а у него будто и страха вовсе не было. Только вот не знал он, с кем связывался…

Калуга боялась только одного — что не выдержит и заплачет прямо перед врагом. На самом-то деле, она всегда очень переживала за своих родных и близких. А уж за Ваню — в особенности, потому что в детстве была для него практически второй матерью.

— Ч-что ты хочешь за него? — Её голос дрожал, угрожая вот-вот сорваться на крик, но Клава прилагала все усилия для того, чтобы сдерживать себя. — Что, скажи?! Я всё сделаю, только отпусти его!

Крым хмыкнул. Очевидно, он не ожидал таких слов от своей старой знакомой, и оттого, казалось, находился в замешательстве. Ясно понял он только одно: этот юнец был явно почему-то очень важен Калуге. За постороннего, пусть даже и олицетворения, такого не предлагают.

— А что ты мне можешь предложить? — Хитро улыбнувшись, он протянул руку к её лицу и, коснувшись подбородка, провёл по нему парой пальцев.

— Я… — Понимая, что у неё нет ничего другого, что могло бы заинтересовать Крыма кроме неё самой в качестве рабыни, Клавдия решилась. — Я могу подсказать тебе дорогу к столице.

На несколько секунд на лице Крыма мелькнуло недоумение и искреннее удивление, но, быстро спохватившись, он скрыл свои эмоции внутри себя.

— Я, — она продолжала, — очень близка к самому Москве и знаю некоторые его планы. Я могла бы… — Было видно, что слова её даются с трудом, но она всё же не останавливалась. — Рассказать тебе всё, что знаю.[3] Например, я могу сказать расположение войск у столицы… Но это… — Она почти плакала. — Надо показывать на карте. Чтобы ты мне поверил сейчас, скажу, что ты можешь пройти через тульские земли. Сестра сейчас не у себя, она в Москве — там сложная обстановка…