Волна вероятности
Шрифт:
– Во-вторых, – продолжил ласковый голос, – я – Виталик. Запомни, пожалуйста, что меня так зовут.
– Виталик, – механически повторила Анэля Адамовна, как в школе вслух повторяла за учителем новое сложное правило, чтобы запомнить то, чего не смогла понять.
– Да, – подтвердил Виталик. – У меня к тебе огромная просьба. Рассказывай всем про меня.
– Кому – «всем»? – удивилась Анэля.
– «Всем» значит всем, до кого дотянешься. С кем сможешь поговорить или в письме написать. Написать – даже лучше. В написанных словах больше силы, чем в произнесенных вслух.
–
– Да все равно. Можно правду. Что забрела в очень странное место и встретила тут меня. Или только часть правды, как на пустой троллейбусной остановке к тебе пристал какой-то дурковатый алкаш. Приврать, если что, тоже можно, мне это не повредит. Главное, чтобы как можно больше народу узнало, что я – Виталик. И есть.
– Не понимаю, – вздохнула Анэля.
– Да я тоже, – усмехнулся Виталик. – Но точно знаю, что сейчас надо так. Сделаешь? На тебя вся надежда. Пока еще кто-то сюда забредет!
– Ладно, – растерянно сказала Анэля. – Но у меня здесь не очень-то много знакомых. И работаю на удаленке, даже с коллегами редко получается поболтать. Если хочешь, могу еще твое имя на стенах в подворотнях писать.
– Писать в подворотнях? – удивился Виталик. – А ведь да! Гениально. Пожалуйста, сделай так.
– А кто ты вообще? – наконец спросила Анэля.
– Так Виталик, – ответил Виталик. – Я же тебе только что сказал. Ну, за знакомство!
Он еще отхлебнул из бутылки, встал. Но не ушел, а навис над Анэлей, дохнул ей в лицо ароматом цветущей акации и сказал:
– Чуть не забыл. Ты оставила в кофейне свою монетку с удачей. За кофе с булкой, честно говоря, многовато. Так не пойдет. Поэтому монета пусть остается, где ты ее положила, а удачу забирай обратно себе.
Он взмахнул бутылкой, как колдун магическим жезлом и, картинно пошатываясь, как пьяные в кинокомедиях, пошел в направлении улицы Траку. Анэля потрясенно смотрела ему вслед. Только после того, как он свернул за угол, спохватилась, что так и не спросила, что здесь вообще происходит, куда все делись и как ей быть. Вскочила, побежала следом, но тут же врезалась в какого-то толстяка. Рассыпалась в извинениях, получила в ответ добродушное: «Да ничего страшного», – и наконец осознала, что на остановке полно народу, и к ней подъезжает троллейбус под номером семь. Подумала: «Я живая, я проснулась, я в Вильнюсе, закончился Сведенборговский рай». Но вместо радости ее охватила тоска такой силы, что была похожа не на эмоцию, а на физическую боль. Не заплакала только потому, что никаких слез на свете не хватит для такой огромной тоски. И еще потому, что Виталик сказал: «Не реви», – таким убедительным ласковым голосом, что невозможно его не послушаться. Хотя он свернул за угол и за ней не следит.
Вильнюс, апрель 2021 года
– Да, – сказала Юрате, – еще как бывает. Ты не первая и не последняя, факт. Нет, не опухоль. Не психическое заболевание. Все нормально с тобой. Молодец, что мне позвонила. Что говоришь?.. Вот и правильно, продолжай в том же духе, пока я не приду. Что? Ну естественно, как иначе. Никакой беды с тобой не случилось, но в не-беде я тоже тебя не брошу. Адрес давай. О, у вас там рядом
Спрятала телефон в карман, накинула куртку и вышла. Уже во дворе спохватилась, что на ногах домашние тапки, в чем была, в том пошла. Вернулась, переобулась. И уставилась в зеркало. Есть такая примета: если что-то забыл и вернулся домой, обязательно надо посмотреться в зеркало, а то весь день псу под хвост. Это, положим, полная чушь, просто здесь любят грозить друг другу несчастьями, что ни сделаешь – жди беды. Но с зеркалом хорошо придумали: если несешься куда-то в беспамятстве, забыв обуться, кошелек и ключи, притормози, перестань суетиться, вспомни, кто ты и что из этого следует, выдохни, соберись.
Глядя в зеркало, удивилась, как всегда удивлялась, увидев себя. Крупный нос, широкие скулы, сурово сжатые губы, круглые, как у куклы, голубые глаза. Странная тетка, мне бы такая понравилась. Но какое она имеет ко мне отношение? Это что, действительно я?
Отражение сочувственно ухмыльнулось и развело руками – дескать, как вышло, так вышло, ничего не поделаешь, извини.
– Да ладно, не парься, – сказала ему (себе) вслух Юрате. – Какая разница, кем здесь быть.
Когда Юрате вошла, держа в руках два закрытых крышками картонных стакана с фирменной надписью «Brew», Анэля первым делом подумала: ну ничего себе «рядом»! «Брю» – аж на Пилимо возле МО.
Но стакан оказался такой горячий, что она почти обожглась, и вот тогда уже по-настоящему удивилась. И обрадовалась – сразу всему. Так страшно было писать Юрате, аж руки тряслись. Вдруг не поверит и просто забанит, чтобы не отвлекала своей ерундой. А она сразу же перезвонила, терпеливо выслушала сбивчивый бредовый рассказ, сама предложила встретиться и даже кофе с собой принесла.
– Я не от музея кофе тащила, – объяснила Юрате, заметив ее удивление. – У вас тут совсем рядом на Альгирдо их филиал. Так хитро спрятались во дворах, что фиг их отыщешь. Но от меня не скроешься! Я их еще прошлым летом нашла.
– Спасибо, – сказала Анэля. – За кофе, и что вообще пришла. Я в порядке, в смысле: на стены не лезу, не ору и не плачу. Но все равно сама не своя.
– Это как раз хорошо, что сама не своя, – усмехнулась Юрате. – Было бы хуже, если бы ты пожала плечами, подумала: «Примерещилось», – и дальше спокойно жила, как будто ничего не случилось. Нет уж, оно случилось! И это неотменяемо. Не отмотаешь назад.
– Случилось, – повторила Анэля. – Ты знаешь, что это было вообще?
– Да я-то знаю, – вздохнула Юрате. – Но совершенно не представляю, как такие вещи человеческим языком объяснять. Ладно, попробуем так: ты увидела сон наяву. Только не свой. А, предположим, города.
– Города?! Городам снятся сны?
– А почему нет? Город – существо большое и сложное. И, несомненно, одушевленное. Честно говоря, гораздо более одушевленное, чем человек. Ничего удивительного, что время от времени он засыпает и ему снятся сны. Один из этих снов ты увидела. Хотя, наверное, правильней будет сказать, что это город увидел тебя во сне.