Вольная Русь. Гетман из будущего
Шрифт:
– А мамелюки? – поинтересовался Москаль-чародей, помнивший, что с ними и Наполеону сражаться довелось.
– Про них он ничего не слышал. Видно, они подчинились паше и тоже приняли участие в бунте.
Посетовав про себя на малую информированность источника, Аркадий продолжил допрос:
– Еще чего-то он слышал?
– Да. Среди турок ходят слухи, что бунтуют в Леванте арабы. Будто они вырезали там все турецкие войска, а на востоке Анатолии опять объявился истинный Осман, якобы выживший благодаря божественному вмешательству султан Мурад. И он поднимает турок на битву с иноплеменниками, оджаком.
– Так
Атаман пожал плечами, но вопрос перевел. Ответ оказался кратким и обескураживающим: турки узнали об этих событиях в пути или уже здесь.
Пока Аркадий соображал, что еще спросить, грек заерзал на лавке, состроил виноватую рожу и что-то просительным тоном произнес. Выслушавший его Некрег недовольно поморщился и перевел просьбу Москалю-чародею:
– До ветру просится, сильно его поджимает.
– Так пускай сходит, не хватало, чтоб здесь обоссался.
Атаман кратко выразил согласие, и перебежчик спешно раскутал намотанное вокруг себя тряпье. Вопреки опасению Аркадия, он сидел небесштанный, как было ему подумалось. Видимо, казаки шаровары на смену просыхавшим выделили, как и какие-то чувяки, в которых страждущий облегчения и посеменил подпрыгивающей походкой в сторону сральни.
– От ссыкун, – выразил отношение к происходящему Некрег. – Всего ничего у нас находится, а уже четвертый раз до ветру бегает.
«Однако. Уж не подсыл ли этот перебежчик? Для связи с кем-то здесь вполне могли послать агента, вот и бегает он якобы до ветру. Правда, тогда он блистательный актер – ну все признаки крайней нужды в облегчении у него присутствовали. Хм… да и вспоминая, как сам маялся недержанием мочи, простудив то ли мочевой пузырь, то ли простату в летнем походе… а сейчас-то далеко не лето, на хрен все поотмораживать можно. Но очень уж связно, судя по потоку информации от переводчика, грек отвечает. Ни за что не поверю, чтоб такие сведения выдал бывший простой рыбак или грузчик. Вот купец приличного уровня или контрабандист, а скорее, и то, и другое…»
Вернувшийся перебежчик поспешил замотаться в тряпье и сел на прежнее место. Видно было, что и после короткого путешествия по относительно теплому коридору он замерз. На вопрос о прежней деятельности он ответил, что был купцом и судовладельцем, но попал в беду и лишился всего состояния.
– Купец, судовладелец, а также моряк и контрабандист? – бог его знает, почему решил удовлетворить свое любопытство Москаль-чародей.
Услышав перевод, грек бросил на характерника настороженный взгляд, но ответил утвердительно.
Дальнейший допрос особых успехов не принес. Разве что Аркадий уверился во мнении, что восставшие арабы – это друзы, а в Египте власть захватили именно янычары, точнее воины оджака, а не мамелюки. В любом случае в сочетании с возобновлением антиоджакского восстания на востоке Малой Азии перспектива для продолжения так неудачно начатого похода на север вырисовывалась для турок тухлой и сулящей множество новых неприятностей. Пусть на востоке осталась Анатолийская армия, пусть там пребывали верные Гирею татары, без регулярного снабжения Румелийской армии продовольствием войско ждала катастрофа. Грабить
«Что у турок пошла междоусобица – это, конечно, хорошо. Теперь даже самые дикие и фантастические планы по разгрому отдельных частей великой еще недавно державы строить можно. Что оджак оказался настолько склонен к сепаратизму… тоже хорошо. Кстати, мамелюки там ведь наверняка о возврате власти над Египтом мечтают, до последней капли крови за турок биться не будут, а вот в спину им ударить могут легко. В общем, как в песенке про маркизу: все хорошо, но… Не будет теперь долгой осады, на которую мы рассчитывали. При сложившихся обстоятельствах сама жизнь вынуждает султана штурмовать Созополь. Эх, сколько задуманных пакостей так и останутся в планах… И уничтожить изнуренную осадой турецкую армию не судьба».
Перебежчик не рассказал, просто не знал этого, что положение гиреевской армии осложнилось до чрезвычайности. Можно сказать, катастрофически. Разоренная Анатолия прокормить многочисленное – несмотря на все беды – население столицы и слишком большую для нынешней Турции армию не могла. Теперь же ожидать новых поставок никак не приходилось: восстание египетского оджака самими голландцами и было инспирировано. Развал могучей империи на несколько враждующих частей полностью соответствовал интересам европейских колониалистов – слабым, находящимся во вражде государствам несравненно легче диктовать условия торговли. У султана Ислама и верхушки стамбульского оджака не осталось другого выхода, кроме немедленного штурма осажденной крепости. Над собранным для восстановления империи войском нависла угроза голода, запасы продовольствия, собранные в Созополе, стали не просто желанной, а жизненно необходимой добычей.
Впрочем, на срочно собранном атаманском совете геополитические новости прошли рефреном. Старшину интересовали конкретные вопросы удержания крепости в своих руках, вот их кратко и обсудили. В принципе, к битве казаки готовились несколько лет, и особого беспокойства у собравшихся предстоящий приступ не вызывал. Единодушно решили даже не выставлять казаков на валах заранее, предпочтя поберечь их здоровье и силы.
Долгожданный, но все равно непредсказуемый штурм
1 марта 1644 года от Р. Х
Заснуть в предутренние часы Москалю-чародею не судилось. Пусть атаманы в приступах на крепости и их отражении разбирались несравненно лучше его, но уж если взялся возглавлять оборону, то будь добр делать это без дураков и имитации деятельности. Неудачливые и неловкие командиры у казаков очень редко отделывались отставкой, куда чаще их начальствование заканчивалось нырянием в мешке или выдачей незадачливых начальников врагу живыми, что сулило куда более длительное и неприятное расставание с жизнью. Надежд на индульгенцию от такого исхода благодаря прошлым заслугам характерник не питал – понимал, в каком обществе оказался. И, кстати, считал подобный оборот дела справедливым: завел людей на смерть – отвечай первым.