Волнующее приключение
Шрифт:
Это заведение посещали те постояльцы отеля, которые предпочитали принимать пищу в тишине и покое, а не в шумном кафе этажом выше.
Сейчас там завтракали лишь двое постояльцев, и Заза отметила про себя, как приятно сидеть за столом в полупустом помещении рядом с молодым человеком и не бояться, что их разговор может быть кем-то услышан. Еще ей доставила удовольствие мысль о том, как устрашающе фыркнула бы графиня Гинсбург, увидев, что ее воспитанница проводит время столь неподобающим
– Сегодня, – заявил Пьер Бувье, – я предлагаю вам совершить прогулку по Парижу. Погода столь замечательна, что было бы грешно забираться куда-нибудь внутрь зданий, а не провести весь день на открытом воздухе.
– Конечно, – с радостью согласилась Заза. – Я мечтаю увидеть Париж, отстроенный бароном Османом, о котором столько читала. Ведь этот город по праву считается самым красивым в Европе.
– Для французов это действительно так, – сказал Пьер Бувье.
– Но ведь вы француз?
– Да, – с едва заметной заминкой подтвердил молодой человек.
– Я тоже француженка, – скрывая свое смущение, произнесла Заза.
Он взглянул на нее с любопытством, и она поспешила объяснить:
– В моей семье были люди разной национальности. Но сегодня я хочу чувствовать себя истинной француженкой, частичкой прекрасной Франции.
– И, позволю себе заметить, весьма привлекательной ее частицей, – лукаво поблескивая глазами, сказал Пьер.
Почему он все время так настойчиво осыпает ее комплиментами, как будто испытывает на прочность ее скромность?
Однако ей невозможно было скрыть свой восторг и приподнятое настроение, когда они прогулялись по рю де Риволи, прошли через сады Тюильри, посетили пляс де ля Конкорд и наконец очутились на набережной Сены.
– Давайте остановимся здесь, – попросила Заза, – я хочу полюбоваться рекой и подышать свежим воздухом.
И вот теперь она видит перед собой позолоченную солнцем водяную поверхность, и река кажется ей более широкой, более мощной и красивой, чем она раньше себе ее представляла.
Прекрасные здания на том берегу, мосты, перекинутые через реку, баржи, медленно проплывающие под ними, – во всем этом была какая-то чарующая красота.
– Как хорошо! Боже, как хорошо! – громко воскликнула она.
– Полностью с вами согласен, – откликнулся Пьер Бувье, но смотрел он не по сторонам, а все свое внимание сосредоточил на личике девушки.
После приличествующей паузы молодой человек вдруг неожиданно спросил:
– Не скажете ли вы свои впечатления о вчерашнем вечере в кафе?
Заза давно ждала этого вопроса. Подумав немного, она произнесла озабоченно;
– Я совсем другого ожидала от друзей моего дядюшки.
– А что же вы ожидали?
– Того, что эти друзья будут именно такими, как мой учитель… –
– Очень точное описание, – подметил Пьер.
– А прошлым вечером… – при воспоминании о жутких словах, произнесенных за столом, у девушки перехватило дыхание.
– Так вот я и хотел узнать ваши впечатления о прошлом вечере, – настаивал Пьер Бувье.
– Они ведь не могли говорить это всерьез, как вы считаете? – спросила Заза.
Пьер пожал плечами и ничего не ответил.
– Во всем этом было что-то фальшивое, театральное. В письмах к моему дяде они не упоминали о своих планах.
– А что же они, интересно, писали в письмах к профессору?
– Ну… о разных течениях в символизме, ну, конечно, о борьбе с ограниченностью буржуазной культуры… Но там не было ни единственного намека на насилие…
Девушка заметила, что Пьер Бувье слушает ее с напряженным вниманием. Это показалось ей немного странным.
– В письмах, которые мне показывал дядя Франсуа, речь шла только о таинствах души, видениях и мистических знаках, отраженных в поэзии и в искусстве.
– Ну, это обычный лексикон символистов, – согласился Пьер Бувье.
– Я в этом мало что понимаю, но мне кажется, что символисты хотят сблизить литературу и живопись с музыкой.
– Очень тонкое замечание. Я восхищаюсь вашим умом и проницательностью. Символистов интересует не столько материальный мир, сколько отражение его в сознании.
– Но ведь это не имеет никакого отношения к насилию! – воскликнула Заза. – Как эти люди могли так быстро перемениться?
Девушка в отчаянии всплеснула руками.
– Неужели вы думаете, что мой дядя способен кого-то убить?
Пьер Бувье помолчал, а потом задал ей очередной вопрос:
– Значит, вы придерживаетесь мнения, что все это несерьезно?
– А вы как считаете?
– Даже не знаю, что вам ответить. Я был изумлен и шокирован вчера, пожалуй, не меньше, чем вы. Конечно, все это может быть просто игрой в громкие слова.
– Я уверена в этом, – убеждала Пьера и себя саму Заза. Но тут же не удержалась от печального вздоха. – Я была так расстроена.
– Чем?
– Я рассчитывала послушать хорошую музыку и стихи, прочитанные их авторами, ведь там собрались лучшие современные поэты Франции.
Пьер Бувье таинственно улыбнулся и продекламировал нежно:
Ты соткана из солнечных лучей.
И озаряются глухие переулки
И мрачные дворы и лестницы,
Когда подходишь ты
К дверям обители моей тоски…