Вольный Флот 2. На дальних берегах
Шрифт:
– Ага! В том же углу и в том же дерьме… - кивнул Куба, - Только это все хуйня! Я в этой ебыни пробовал нырять — чуть не задохся нахуй!
– Странно… Может помпа не работает?
– Какая еще, нахуй, «помпа»?
Перевернув шлем, Брава увидел, что отверстия, куда должны подключатся шланги, забиты пробками и понимающе кивнул.
– Дело в том, что тут должна быть еще помпа.
– Если ты про ту ебынь которая «уф-уф» делает, то она тоже там. Но она нахуй не нужна.
– Кто вам такое сказал?
–
Куба высунулся наверх и, набрав побольше воздуха, заорал: «Муг! Пьянь черножопая! Тут по твою хуйню ебалаи приползли», снова получил по башке и ссыпался вниз. Куча тряпья, которая служила команде «Икана» постелью, зашевелилась. С неё сполз тощий, черный как головешка паренек, первым делом добравшись до бочонка и приложившись к содержимому. После чего продрал глаза, увидел Тролля и Бьернсона и в ужасе заорал.
– Да харе блажить ебанутый… - Куба снова взобрался по лестнице, - Они люди… Вроде…
– Ты уверен?
– Муг опасливо покосился на гостей, - Больно дохера уродливые…
– Да мне тут вас всех, что-ли, пиздить?!
– поинтересовался Бьернсон замахиваясь.
– Ебать! Оно еще и разговаривает!
Муг как кузнечик скакнул в сторону и спрятался за Кубу, выпучив глаза рассматривая такую диковинку.
– Ну да...
– понимая, что Бьернсон как нехер делать снесет обоих, Куба попятился, - Этот разговаривает. Второй нет — не слышал пока… А что, уродливые — так ты тоже нихуя не прынц.
– Ну так-то да… Но вдруг заразно?
– Что тебе, блять, заразно?
– Ну вот это… С волосами…
Бьернсон, скосив глаза, посмотрел на свою пшеничного цвета бороду, потом на прическу Муга.
– Ты, сука, на себе посмотри, уебище. У тебя самого че на башке? Говно из мозгов лезет?
– Это дреды!
– Хуеды! Еще раз от вас двоих хуйню про меня услышу — одного другому в жопу засуну! Верите что смогу?
– Да ебать ты шуток не понимаешь… - судя по лицу, Куба поверил, - Ладно — замяли. Муг — пиздуй вниз. Там про ебынь водолазную спрашивали. А мы еще выпьем, а то эти ебланы напряженные какие-то…
– Да ты издеваешься...
Бьернсон хотел в очередной раз прописать Кубе в репу, но Тролль его остановил, жестами и мимкой показав, что это бесполезно. Тем временем Муг спустился вниз и принялся помогать Слободану и Браве откапывать водолазное снаряжение, попутно рассказывая, откуда оно тут взялось и вообще. В водолазных костюмах Муг, как и предполагалось, не понимал нихера и искренне думал, что шланги нужны чтобы переговариваться с находящимся под водой, зато рассказал немало интересного про катер и них с Кубой.
Когда-то давно «Икан» был рыболовным судном. После войны начался жемчужный бум и хозяева сделали из него водолазную базу. Тогда же на борту появился Муг. Раб и сын раба, он с плохо понятной Браве и Слободану гордостью похвастал, что хозяева отдали за него
А Куба был пьянью. И солдатом колониальной гвардии — одно другому не мешало. Он пил, дрался и попадал в кутузку. Он пил, слал нахуй командиров и попадал в кутузку. Он не терял семью, не терпел лишений, не мучался тяжелыми воспоминаниями после гибели боевых друзей — просто ему нравилось пить и слать всех нахуй. Слободан специально уточнял.
А потом началась война и, по законам военного времени, за то, за что раньше давали месяц отсидки, Куба получил расстрел. Перед казнью его помиловали, заменив расстрел на каторгу, и он, вместо того чтобы воевать, махал кайлом строя укрепления. Но тех нескольких минут с завязанными глазами перед расстрельной командой ему хватило, чтобы потерять остатки самоуважения и после войны начать пикировать на самое дно бутылки и жизни, довольно скоро сделавшись почти таким же рабом как и Муг. Хозяева «Икана» заставляли его отрабатывать долги, выполняя всякую грязную работу и расплачиваясь дешевой выпивкой.
Как к нему пришла идея угнать катер, он наверное и сам не знал. Просто в один прекрасный день проснулся посреди ночи, увидел, что на борту никого кроме него и Муга, отвязал швартовы, умудрился запустить мотор и поплыл куда глаза глядят. Так началась их вольная жизнь. Они шарили в остовах затонувших кораблей, собирали все, имевшее хоть какую-то ценность и продавали где могли.
Надо сказать что, в какой-то мере, это повлияло на Кубу положительно. Он, худо-бедно начал осознавать, что на нем лежит ответственность за их выживание и начал хоть немного держать себя в руках и думать головой. К тому же теперь он был капитаном хоть и маленького, но судна, что добавляло ему уважения в глазах островитян и заставляло, если не соответствовать этому статусу, то хотя бы пытаться.
Выкопав все детали водолазного костюма, Брава оценил их состояние и ремонтопригодность. После того, как ему удалось, с подсказками Амяза, вернуть к жизни двигатель «Ежа», он почувствовал в себе силы и теперь его распирало от желания попробовать что-то восстановить самостоятельно.
– Берем! Тут, конечно, придется повозится, но, думаю, получится!
– Ты уверен?
– осторожно поинтересовался Слободан.
– Да. Устройство несложное, да и чем нам еще все это время заниматься?
– Ладно… Сколько с нас?
Муг почесал в затылке. Оценка стоимости для него было проблемой, так как в цифрах он разбирался слабо.
– Мильен!
– Дорого!
– За шесть брали!
– Когда? Когда он был новый и рабочий?
– Ну да. А теперь всего мильен!
– За что мильен?
– услышав из сверху сунулся Бьернсон, - Эй, утырок! Тут твой уголек хуеет. За этот хлам миллион требует.
– Миллион!
– Куба, уже изрядно нализавшийся, от таких цифр слегка офигел, - Где?