Володарь железного града
Шрифт:
Всякое:
торговые пути синим
Параметры судна серии Ока
Длина 23,9 м
Ширина 4,16 м
Высота борта 3,20 м
Осадка 0,5 м
Водоизмещение 31 т
Преимуществами колеса являются… внезапно, высокий КПД при использовании паровой машины (с малой скоростью вращения вала) и на малой скорости хода. Особенно же при малой осадке. Колёсное судно оказывается более «приёмистым» — резвее трогается с места и тормозит, — и манёвренным. Реверс одного из колёс позволяет разворачиваться на месте.
Технология бурения https://portal.tpu.ru/SHARED/e/EPIKHIN/eng/Pedagogics/Tab/Lecture_TBNG_2.pdf
https://www.eurasia-resource.com/kolonkovye-nabory-2/ колонковый набор
буровая (по ссылке большая,
машина типа http://gemmash.ru/urb-40
урб 210
АГ 30
Улус Азак (так во времена Узбека называли бывший Улус Картана. По одной из версий Картан принадлежал к вождям кипчакского племени племени Ольберлю и добровольно признал власть монголов. За значительные услуги в походе на Булгар, предшествовавших западному походу, хан Бату выдал замуж за Картана собственную сестру и закрепил за ним земли между Доном и Северным Донцом, в Улусе находится три тумена — Курская тьма, Еголдаева, + неизвестное название кто-то там из рода Бахрин.
(сами карты малость некорректны показана середина XIII века, ныне малость другие границы, но целом годно)
Глава 39
Товлу жёстко укротил гарцевавшего под ним арабского скакуна, едва ли не на крыльях взлетевшего на холм у берега Бодана. Взору новоиспечённого эмира улуса Хорезм открылись высокие, неприступные стены древнего Отрара. Мало кто знает, что его осада войсками Чагатая и Угэдэя длилась долгих полгода. Если бы не предатель, открывший ворота, большой вопрос, смогли бы монголы взять торговую столицу Хорезма. Товлу знал, ведь его дед сам участвовал в этом походе. Основным источником городского дохода была торговля с купцами Каспийского побережья, Дешт-и-Кипчака, Туркестана, Мавераннахра и Хотана. Как сообщали эмиру в караван- сараи Отрара ежедневно поступало шесть тысяч баранов и более пятисот верблюдов с вьюками, из которых к вечеру ни один не оставался непроданным! Возрождённый Отрар, благодаря своему географическому положению стал не только крупным торговым центром, но и стратегическим пунктом, позволяющим контролировать значительную часть восточного Дешт-и-Кипчак.
Позади остались развалины Дженда и Сыганака. Непримеримые враги — Есун Тимур-хан, Казан-хан объединили свои силы против его тюменов и… погибли в жесткой битве. Эмир отправил повелительнице головы этих правителей в подарок. Товлу уже покинул улусы Золотой Орды. Впервые за многие годы нукеры вступили на коренные земли Чоготая. Следом за ханами его железные тысячи умножили на ноль главные силы царства, безжалостных караунасов. До великих западных походов монголов их не существовало вовсе, в этническом плане караунасы продукт метисации военных монгольских отрядов, размещенных в далеких южных регионах. Эти отродья шакала во многом походили на мамлюков Северной Индии и Египта, но помимо тюркской, имели долю и истинной крови. Как и мамлюки, они отринули заветы предков и подобно стае шакалов организовали собственные воинские корпорации, менявших беев как перчатки. Их безумная храбрость уступила железной воле Товлу, выучке его тумена, куда он не стесняясь набирал бывших врагов, предложив им простой выбор — клятва верности или смерть!
Караунасы контролировали окрестности Кабула, левобережье Амударьи в пределах Хульма, Кундуза, Баглана и выбрали себе беком амира Казагана, пытались и претендовать на первенство в улусе, но в отрыве от дома Никудера. Эмиру, наглец посмел именовать себя султаном, удалось сплотить всю южную группу чагатайских племен, занимавшую территории от Железных ворот до южных отрогов Гиндукуша и включавшую также каучинов, арлатов, сулдузов, апардов и хутталянцев. И где они все? От непокорных остались лишь горы черепов высотой в рост человека. А со взятием Отрара перед эмиром открывались дороги на Персию, Индию, Бухару и всюду его ждали золото, драгоценные камни и молодые, красивые наложницы. Под рукой Товлу собралось уже два полнокровных тюмена. Эмир ощущал себя новым покорителем Вселенной! Но его войска были мобильнее тюменов Темучжина, он отказался от тяжёлых осадных катапульт и таранов, не требовалось тянуть штурмовые лестницы и камнемёты.
Товлу не торопился, он не сомневался — его нукеры сегодня обязательно возьмут Отрар. Недавно пришёл новый караван и, помимо пороха, там были чугунные мины размером с бочку и несколько сотен верблюдов с вьюками, полными железных колец и наконечниками стрел. О торговле эмира
Первая волна штурмующих уже откатилась от широких глинобитных стен, оставив вместе с десятками трупов новоиспечённых воинов (элиту он берёг) несколько чугунных цилиндров, каждый из которых катили шесть взрослых мужчин. Эмир отмахнул рукой и невидимый огонёк побежал по пропитанному аммиаком хлопковому шнуру…
Чудовищный взрыв опрокинул первые ряды войска, а осколки стен долетели до самого Товлу. Его качнуло, слега оглушило, а огромное облако пыли поднявшейся на десятки метров, полностью скрыло древний город. Энергия шоколадного пороха, по сравнению с тротилом составляла около тридцати процентов, а его самодельных смесей из персидской селитры и того меньше, но две тонны, это аргумент, против которого не устоят и самые крепкие стены.
Когда пыль осела, сразу в нескольких местах стены зияли огромные провалы, а языки насыпей можно было преодолеть даже на конях. Саман буквально рассыпался в пыль от чудовищной ударной волны. Эмир выстрелил из сигнального пистолета красной ракетойю Она медленно поднялась на войсками оставля в бирюзовом небе причудливые, витиеватые следы белого дыма. Раздались утробные звуки сотен боевых труб-карнай[i], казалось, на город двинулось стадо слонов. Тысячи стрел с широкими, листовидными наконечниками, легко вскрывающие хлопковые, многослойные халаты, взмыли в небо выбивая оставшихся на стенах. Закованные в железо сотни подобно буйным рекам начали вливаться в провалы, не встречая сопротивления. Слишком шокирующим для защитников стало падение незыблемой стены. Город был обречён. Товлу понимал что гибель золотого ожерелья Мавераннахра — Дженда, Сыгнака и Отрара охладит головы беев в Бухаре, сегодня же он отправит послов с предложением, от которого нельзя отказаться. Противники кончились и ему нет нужды держать войско в кулаке. Завтра пять тысяч всадников уйдут на Самарканд, а сам он, изгоном отправиться дальше на юг, на жирные земле Ташкента и Ходжента. В Кашгаре и Таласе свирепствует чума, а Алмалык и Турфен слишком далеко.
Глухов. Княжеский доминион
Разговор двух великих князей не клеился. Оно и понятно. Михаил Семёнович Глуховский являлся самым что ни на есть прямым потомком Михаила Черниговского, а его собеседник хотя и носил номинальный титул великого князя Черниговского, де факто был представителем смоленских Ростиславичей. То бишь к Ольговичам, он никаким боком. Брянское княжество старшее и самое крупное, самое сильное, из осколков бывшего Черниговского, волею судьбы получили злостные «друзья-конкуренты». Последний его легальный князь, Олег Романович, будучи бездетным, ушёл в монастырь, а княжество перешло к Смоленским через сестру Олега, к Василию Александровичу старшему брату давеча погибшего в Смоленске Ивана Александровича и… его нынешнего собеседника, Дмитрия. Всё это происходило в дни молодости Михаила, под непосредственной угрозой вторжения эмира Ногайского улуса покровительствующего Смоленским, и не давшим Ольговичам, получить в лён законные уделы. Обидно.
Дмитрий Александрович, даже на фоне родственников, имевших скверную репутацию, отличался особым цинизмом. Не раз и не два натравливал поганых на земли соседей, интриговал и предавал союзников. Время его правления совпало с усилившейся экспансией Великого княжества Литовского и Московского княжества, поэтому он был вынужден лавировать между ними и Золотой Ордой и дважды терял брянский престол. Как говорится и нашим, и вашим и споём, и спляшем. Правда Калита на этого жука управу нашёл. Зато, когда всесильный московский князь умер, Дмитрий Александрович в течении месяца правящего братца Глеба Святославича за реку Смородину спровадил. Не посмотрел, что он сторонником Москвы был. После же взятия, войсками Москвы и Товлу, Смоленска князь мгновенно переобулся и побежал к Семёну на поклон. Сын Калиты особо кочевряжиться не стал и быстро нашёл с Дмитрием общий язык, ибо оба они в равной степени страдали от экспансии княжества Мстислава. В закреплении же союза Семён оженил младшего своего брата Ивана на дочери Дмитрия Александровича, Феодосии.