Вологодская история

Эрлих Ева

– А какие у тебя предложения? Твоя сестра опять будет выпрашивать у меня целевое в прокуратуру, так что к тебе я ни ногой.

– Ну могла бы позвать меня на чай.

– А это заманчиво, – Кира убрала за торчащее ухо прядь волос: – По дороге надо купить что-то поесть, а то у меня дома только прошлогодние макароны.

– Узнаю в тебе хозяйку, – улыбнулся Артем и впервые за полтора года прикоснулся к ее талии. Девушка не возражала, подвинувшись чуть ближе к нему.

Город застилал закат, зажигая на небе первые звезды. Тихо было на Соборной горке, лишь слышен был смех коварной ведьмы, целующей губы молодого опричника.

Глава 5

Камень за камнем строится наше прошлое. В каждой эпохе был деятель, возведший вековые стены, ставшие достоянием целого народа. Так приказал соорудить огромное ограждение Цинь Шихуанди, дабы защитить страну от набегов иншаньских кочевников. Стратегическое укрепление в прошлом теперь стало великим достоянием Китая, которое стремятся увидеть люди с разных концов земли. В эпоху крестовых походов решил Филипп – Август укрепить город, защитить его от врагов внешних, в том числе желающих получить его корону. И приказал он построить крепость, защищавшую бы семью правителя во время его долгих походов. Вскоре разрослась эта крепость, появлялись там новые корпуса, украшались фасады, теряя прежний вид оборонительного сооружения. После революции громадный дворец превратился в музей, что и сейчас собирает туристов со всего мира, готовых насладиться высоким искусством.

Судьба уготовила и для вологодских земель небывалый подарок. Иван Васильевич, очарованный богатыми землями северного города, что имел выходы к соседним державам, приказал соорудить около реки Кремль, который по своей величине обошел бы московскую крепость. Не забывал набожный царь и о благе религии. Начал он крупную стройку в Кирилло-Белозерском монастыре, обустроил себе и сыновьям кельи, дабы прятаться там от кровавых восстаний. Но главным своим достоянием Грозный решил сделать Софийский собор, что возвышался бы над главной кремлевской площадью. И гордые белоснежные стены его сверкали бы ярко в лучах восходящего солнца, слепили бы взор иноверцев, сливаясь со свежим снегом. И величественный вид храма не сравнился бы с московскими постройками предков, затмил бы собой собор Успенский, что построен был итальянцами.

И вот, предаваясь соблазнам, уехал Иван в город северный, покинув столицу мятежную. И заложил первый камень он, и принялись холопы стройку масштабную делать, дабы угодить царю – батюшке да жалование от него получить. Грозный же заметил в толпе крестьян девицу, в ситцевое платье одета была она да платком кружевным прикрывала плечи. Неспешно шла она средь мужиков кричащих, увидев царя, игриво улыбнулась ему да продолжила путь как ни в чем не бывало. Правитель удивился наглости, ведь не поклонилась она ему, да побежал в ее сторону, поймал за руку тонкую да спросил: «Что же ты поклон не отдаешь царю – батюшке аль не видишь, кто перед тобой стоит?»

Улыбнулась ему девица, достала из ладони его руку тонкую да произнесла: «Вижу я, что в Москве мятеж ожидается, бояре твои давно указов ослушались да хотят свергнуть власть, смуту породить. Но не знаешь ты об этом, царь, опьянен своей силой и не можешь врага найти в собственном дворце. Но могу помочь я тебе, батюшка, защитить угодья свои от недругов московских да от тати заморской. За это лишь прошу услугу взамен».

Вскипел Иван от такой наглости и заговорил жестко, уверенно: «Да что ты позволяешь себе, девка? Казнить бы тебя иль на каторгу отправить, раз смеешь ты просить царя русского об услугах!»

Сверкнули глаза ведьмы красными огнями, положила ладонь она Грозному на плечо да продолжила: «Не убьешь ты меня, батюшка, да на каторгу не отправишь. Знаешь ты, что есть у тебя враги в числе приближенных, да хочешь

защитить свою власть от них. Согласишься ты со мной потому, построишь тут Кремль самый большой да увезешь столицу сюда. В Кремле ты потайные ходы построй, что к устью Золотухи – реки ведут, да спрячь там лодку для себя и сыновей своих. Здесь же подавит войско мятеж, да вернешься ты в целым и невредимым во дворец дальше дела творить. Имя твоих врагов скоро я узнаю, как появятся они на моей земле. Сразу сообщу тебе, царь. Вот за такие дела, батюшка, жду я награды, совсем небольшой, что не стоит и волоса на голове твоей».

Подумал правитель, что права она, ведь давно бояре отравить его пытаются, извели уже одну из его жен. И Марии его нынче нездоровится, не уж то опять приспешники злые заговор учинили. И спросил девицу царь: «Что за плату ты требуешь за услуги?»

Улыбнулась ведьма и проговорила: «Нужно мне богатство, царь. Шелка заморские да перстни драгоценные. Хочу титул боярский да усадьбу свою в Вологде, что возведут холопы твои мне. За плату такую готова я тебе верой и правдой служить да врагов твоих кровных искать. Знаю я, что мать твою они убили да сына малолетнего на тот свет извели. Видела я облик того, кто топил Дмитрия по пути в монастырь Кириллов. Узнаю я и других, как приедут они на землю северную. Ты же столицу скорее сюда переноси да созови войско опричное, пусть сюда оно скорей едет. Увижу тогда я, кто из них тебе отчаянно служит, а кто предать желает, козни строит за твоей спиной».

Послушал царь деву молодую, согласие дал на ее условия. И сгинул ее хромающий облик в толпе, лишь в голове Ивана звонкий смех поселился, не хотел уходить. Зашел Грозный в покои царские да приказал гонцу по всей стране весть разослать, что собирает он войско опричное в городе северном да обязан каждый сюда явиться да служить царю верой и правдой, пока строится столица новая, где ночная метель заморозит интриги боярские, льдом расколет тайные заговоры. И поехал гонец развозить царское донесение. Долог был его путь, объездил все уголки родной земли он, лишь к осени закончил свое дело.

Грозный же наблюдал за строительством новой крепости, крепко руку сжимая своей хромой спутницы. Одевалась в шелка дорогие она да в перстни драгоценные. Лишь плечи покрывал неизменный платок с кружевом, напоминавшем руны проклятые, что плелись духами древними. Был же очарован девицей сероглазой царь, позабыл о жене своей, Марии Темрюковне, что от жара мучилась в слободе Александровской. Холодно на письма отвечал ей Иван, знал, что не одобрит этого вологодская красавица. Ведьма же покои царские заняла, слугами командовать стала. Но была душа ее обеспокоена, ведь помнила она, что увидеть хочет молодого опричника, что юношей был увезен из родной деревни. И сны ее становились ярче с осени холодной, ведь выехал воин в город северный, на зов государев откликнулся. И не знает он, почему сердце по землям ледяного края тоскует, почему странные голоса из леса его зовут.

***

Шум телевизора вывел Артема из царства Морфея. Перед глазами все еще представало хмурое лицо Грозного, что давал указание гонцам. Сердце же отдавало тоской, словно перенеслись через несколько эпох муки молодого опричника. Рассматривая небогатое убранство комнаты, парень заметил, что во всех рамках отсутствовали фотографии. Будто прошлый жилец уехал, забрав с собой самые важные вещи, и оставил лишь набор необходимых для поддержания советского уюта вещей. На запыленном письменном столе одиноко лежал небольшой блокнот в зеленой обложке, имитировавшей кожу змеи. Почувствовав легкий стыд за наглое изучение чужого дома, Артем встал с кровати и направился в сторону источника звука.