Волонтер: Нарушая приказы
Шрифт:
Октябрьским вечером дверь скрипнула. Паткуль повернулся на шорох, в ожидании, что войдет Зигфрид. В камеру, пошатываясь и опираясь на трость вошел комендант. Он оглядел помещение и сказал:
– Советовал бы вам сесть на лавку, барон.
Лифляндец выполнил его просьбу, понимая, что вести принесенные Вольфрамом фон Штерном скверные.
– Вынужден сообщить, – начал комендант, – но новости у меня для вас нехорошие…
– Карл подписал документы о моей казни? – перебил его Иоганн.
– Да. Казнь велено провести как можно скорее. Так что скоро к вам приведут исповедника.
Паткуль промолчал. Времени на спасение оставалось совсем ничего, а заговорщики что-то задерживались. А шансы таяли как снег весенним днем.
– Как мне суждено умереть? – спросил Иоганн.
– Вас приказано колесовать, а затем четвертовать. Как я и предпологал.
Комендант развернулся и вышел из камеры. Дверь закрылась и Паткуль увидел знакомое лицо Зигфрида.
– Вот и все, – прошептал Иоганн.
В этом он ошибся. Вечером следующего дня дверь скрипнула. На пороге возник Зигфрид.
– Мне удалось договориться с охраной ворот, и вам, барон, удастся проститься с дочерью.
Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь. Влюбиться и потерять голову. Совершать безумные поступки, когда в другой ситуации задумался и устоял от соблазна. Зигфрид сам не ожидал что все так произойдет. Первое свидание в таверне случайное и подробности которого, он совершенно не помнил, пробудило в нем чувства. Поэтому его приятель с удивлением посмотрел на товарища, когда тот выпросил у коменданта на следующий день увольнительную в город. Вновь посидели поговорили, попили вина. Только в этот раз Зигфрид удержался и отказался от уединения.
Расстались, а там понеслось. Линда и сама не заметила, как влюбилась. Саксонец оказался в душе совершенно иным, чувственным. Даже жалко его на минуту стало. Девушка понимала, что идиллия эта скоро кончится. Иногда она даже была рада, что граф с освобождением Паткуля тянет.
Как-то раз у эстонца с царевичем состоялся серьезный разговор. Золотарев изложил Алексею сложившуюся ситуацию. Пояснил, что действовать тут нужно хитростью, с наскока ничего не выйдет. А вот с лифляндцами все обстояло куда хуже. Тем не терпелось вытащить барона. Пояснил, что охранник сам должен вывести Паткуля из крепости, а это он сможет сделать, только из-за большой любви. Неужели тот откажет девушке в свидании с отцом?
А между тем время словно летело. Линда каждый день умоляла своего ухажера организовать встречу с отцом, но тот не соглашался, ссылаясь на то, что для вывода заключенного из цитадели нужны деньги. Да и встреча сама по себе продлится всего лишь несколько минут. Не помогали и поцелуи.
В один из дней Зигфрид прибыл на свидание расстроенным. Когда Андрей увидел его в окно, то понял, что что-то произошло.
– Значит пора, – проговорил он.
Позвал к себе Линду и сказал:
– Предчувствую, вести, что привез охранник дурные. Поэтому проси его об организации встречи с отцом. Есть надежда, что тот согласится.
Граф оказался прав. Новость от Зигфрида была еще той. Паткуля должны были на этой неделе колесовать. Прибыл гонец от Карла. Девушка хотела было заикнуться о последнем свидании, но тот сам молвил:
– Я организую твою встречу с
– Деньгах? – удивилась Линда.
– Мне нужно подкупить стражу у ворот, чтобы те нас с бароном выпустили наружу.
– Хорошо, я раздобуду денег. Подожди пару минут.
Она стрелой влетела на второй этаж. Ворвалась в комнату офицеров.
– Граф, – проговорила она, после того как отдышалась, – нужны деньги.
– Значит он согласился, – прошептал Андрей.
– Он сам предложил свидание.
Шредер встал с кресла. Подошел к сундучку. Открыл его и вытащил два мешочка. Протянул девушке. Та схватила их и ушла.
– Началось, – проговорил граф.
Зигфрид сидел за столом. Перед ним стояла кружка с пенистым пивом. Он глядел в окно и о чем-то думал. Даже не заметил, как подошла Линда. Она положила перед ним два кошелька и проговорила:
– Этого хватит?
– Откуда?
– Неужели ты думаешь, что такая девушка, как я отправится в дальнюю дорогу без денег и к тому же одна?
– Тот граф… – начал было саксонец, но девушка его перебила:
– Мой дядя.
Саксонец понимающе кивнул. Сгреб деньги рукой и положил в карман.
– Вечером ждите.
Ушел, так и не допив.
В красном мундире Паткуль чувствовал себя неуверенно. Треуголку аж на глаза надвинул. Радовало только одно, что оков на ногах больше нет. Чулки, рубашка чистые, ботинки с чужой ноги, слегка разношенные. На поясе шпага, но прежде чем ее дать саксонец взял с него слово, что тот не проткнет его по дороге и не убежит. Не такой человек Иоганн Паткуль, чтобы слово свое нарушать. Когда Зигфрид пришел и сообщил, что поможет ему встретиться с дочерью, лифляндец понял, что все закрутилось. Сейчас они придут. Он сделает вид, что рад встрече с дочерью. Попросят саксонца оставить их наедине, а там уж заговорщики сами все сделают. Ведь не одна же она прибыла вызволить его из темницы.
Вышли из тюрьмы. Прошли мимо «лобного» места. Где вовсю трудились плотники. Стук молотков и топоров, неприятный и злой. Паткуль поежился, не то от пронзительного холода, не то от неприятных звуков. Зигфрид на него взглянул и покачал головой.
Прошли мимо домика коменданта, миновали арсенал. Из «Иоанновского зала» доносилась музыка. Хозяин крепости устроил бал для своей дочери. У лифляндца возникло желание остановиться и отвесить прощальный поклон, но Паткуль удержался. Нельзя было выдавать ни одним своим движением, что сюда он не собирается возвращаться.
Туннели, туннели, мосты и вот он уже стоял у Главных ворот. Зигфрид переговорил с охранниками и те открыли для них небольшую калитку.
Вышли наружу. Паткуль вдруг не выдержал и остановился. Повернулся и посмотрел на замок.
– Ты чего это, барон? – спросил его караульный.
– Да вот хотел напоследок взглянуть на тюрьму.
– Напоследок, – прошептал Зигфрид и потянулся к шпаге.
Видя его реакцию Паткуль улыбнулся.
– Так ведь меня скоро казнят. Когда еще выпадет возможность взглянуть.