Волонтер: Нарушая приказы
Шрифт:
Он помог наполнить огромную бочку водой, дождался когда первым вымоется Шипицын, затем хотел пропустить вперед майора, но тот вежливо отказался. Вечером Шредер отправился на улицу, и как понял позже Золотарев, просто купался в ближайшем канале. Андрей на его месте этого делать не стал бы. Уж лучше бочка с водой.
Пока сидел и ждал свою очередь, графу вдруг вспомнился старый роман, читанный им еще в детстве. Назывался он «Девяностые годы» и был связан с золотой лихорадкой в Австралии, из него Андрей и узнал, что существуют акционерные общества. Так вот там героине
Карнелия притащила чистую одежду. Затем взяла корзину с грязным бельем и потащила куда-то на первый этаж. Ее остановил капитан. Он предложил женщине свою помощь. Дама не отказалась, уже на лестнице она сообщила, что почистит одежду путешественников.
Между тем пришел доктор Бургав, и сообщил, что лечение продлится как минимум неделю.
– Паренек сильно простудился. Я тут выписал несколько лекарств, плюс попросил, чтобы Карнелия сделала лечебный отвар и поила им Михайлова два раза в день. Будем надеяться, что следуя моим указаниям мальчишка быстро встанет на ноги.
Простился, надел шляпу и ушел. Денег почему-то доктор не взял. Вполне возможно, по двум причинам: хотел сделать приятное Карнелии и угодить царю Петру (Герман отчего-то не сомневался, что о происшествии в дороге московский государь все же узнает).
Увы, но болезнь затянулась на две недели. Изредка лекарь забегал на постоялый двор, чтобы убедиться в состоянии царевича. Андрей как-то поинтересовался не нужны ли ему деньги, но Бургав отказался, сообщив что живет у родни, а те на удивление (врач просто не ожидал такого) были этому даже рады. Да и было чему радоваться – Герман между делом решил обучить старшего оболтуса своей науке, пообещав, что заберет того в Лейден.
Вскоре Алексею стало намного лучше.
Оставив честную компанию на постоялом дворе Андрей отправился в порт в надеже, что удастся нанять корабль, шкипер которого согласится доставить их в Англию. Увы, но найти смельчака готового отправиться в это время года не нашлось. Когда вернулся застал в комнате царевича доктора. Тот в последний раз обследовал исхудавшего за время болезни паренька. Увидев графа, Бургав улыбнулся.
– Не могли бы вы уделить мне минуточку? – попросил он.
– С удовольствием. Я буду ждать в зале трактира.
– Хорошо. Еще пару минут и я спущусь.
– Не спешите, доктор. Мне еще нужно кое о чем переговорить со своими товарищами.
Доктор кивнул. Проводил взглядом путешественника и продолжил слушать, как бьется сердце царевича.
– Очень хорошо, – проговорил он. – Можете одеваться.
Алексей, пока болел, выучил несколько слов на голландском, так что сразу понял, что хочет от него доктор.
– Весь в Петра, – прошептал эскулап.
Вспомнился тысяча шестьсот девяносто восьмой год. Петр тогда под фамилией Михайлов жил в Антверпене. Слух о его приезде ходил по Голландии. Поэтому каждый уважающий себя голландец считал за честь увидеть московского царя хотя бы издали. Герману Бурглаву удалось, как доктору, встретиться с государем тет-а-тет. Русского
– Можно ли вылечить морскую болезнь? – в тот раз поинтересовался Петр.
Но все это было в прошлом. Врач посмотрел еще раз на царевича и прошептал:
– Весь в отца.
Сложил инструмент в сумку и взяв шляпу, которая вечно лежала на соседнем стуле, и спустился в зал.
Эстляндец сидел за столом и наслаждался картошечкой с селедкой.
– Нравится? – поинтересовался доктор.
– Давно не ел. Последний раз это было, – Андрей задумался стараясь припомнить когда это было, – этак лет восемь назад.
– Вы бывали в Голландии во время великого посольства?
– Нет.
– Тогда где вы могли пробовать? – удивился эскулап.
– Позвольте мне умолчать, дорогой доктор.
– Хорошо. Я не палач и пытать вас не буду. К тому же не для этого я хотел с вами поговорить.
Герман подошел к вешалке, повесил на нее плащ, шляпу и только затем сел на соседний стул.
– Итак, граф, – проговорил он. – Я предполагаю, что вы собираетесь отправиться в Англию.
– Откуда? – удивился Андрей.
– Просто я видел вас, граф, в районе порта. При известии о моем пребывании в Амстердаме, я тут всем понадобился. Но дело не в этом. Хотел бы попросить вас, граф, чтобы поездку на остров вы отложили на более позднее время…
– Увы, – перебил его Золотарев, – но похоже у нас это по-любому не получится. Ни один шкипер не хочет в это время года выходить в море.
– Видимо само провидение, – молвил Герман, – желает, чтобы вы задержались в Амстердаме. Царевич поправился, но выход в море, особенно зимой может вызвать рецидив.
Доктор еще много чего советовал. Граф старался прислушиваться к его пожеланиям. Потом вдруг поинтересовался:
– Не хотите ли уважаемый доктор перебраться в Московию?
Бурглав расхохотался.
– Вы не первый кто делает мне такое предложение.
Золотарев удивился, но врач тут же пояснил. Оказалось, что к себе на службу, лет девять назад его звал сам Петр. И если тогда он отказал самому царю, то теперь тем более.
– Давайте я вам какого-нибудь толкового лекаря подыщу и к весне пришлю.
На том и порешили.
Рождество пришлось встречать в Голландии. Это немного расстроило Золотарева. Ведь хотелось дома с женой. Вечерами, когда Шредер гулял по Амстердаму, а Шипицын рассказывал забавные истории, он садился к окну и вспоминал любимую. То, что он ее не скоро увидит в этом не сомневался. Это в будущем все было проще, поехал в аэропорт, сел на самолет и ты уже дома. Привез сувениры, подарки и все рады. Телевизор, президент и салат оливье. Сейчас об этом оставалось только мечтать. Телевизор еще не изобрели, президент если и был (в чем Андрей не был уверен) так и то по другую сторону Атлантического океана, а салат еще не был придуман. Можно было бы попытаться изобразить из подручных продуктов что-нибудь такое, но и тогда это будет не Оливье. Не удивительно если его (салат) тут же окрестят – графский или чего еще Андреевский.