Волонтеры атомной фиесты
Шрифт:
– Ой, как все это сложно… — произнесла Лайза.
– Нет, — снова сказала Молли, — это очень просто, если задать себе правильный вопрос: почему практически все люди оказываются должны банкам, если банки не производят никаких ценностей? Ни еды, ни топлива, ни одежды, ни кирпичей, ни машин.
– А-а… — домохозяйка на экране задумалась, — …Да, как-то странно.
На этот раз доктор Калиборо утвердительно кивнула.
– Да, Лайза, я с вами полностью соглашусь. Это странно. Более того, это выглядит, как примитивное жульничество, называемое «пирамидой». Такими фокусами с ничего не стоящими долговыми расписками занимались,
– Как-то это грустно, — произнесла Лайза, — значит, опять будет война?
– А как же, — подтвердила Молли, — вопрос лишь в том кто, с кем, как долго, и с какими потерями будет воевать. Насколько я понимаю, после появления атомного оружия был придуман политический трюк, чтобы война не стала глобально-катастрофической. Это называется «Холодная война». Трюк дважды срабатывал, но сработает ли он сейчас?
– Вы говорите ужасные вещи! — воскликнула домохозяйка из Сан-Франциско, — А если ничего не сработает, то что? Неужели атомная война? Этого ведь нельзя допустить!
– Знаете, Лайза, если бы политика зависела от вас и от меня, то мы бы этого, конечно, не допустили. Проблема в том, что политику делают совсем другие субъекты.
– Да-да… — Лайза вздохнула и посмотрела куда-то вбок, — …Ой, извините, у меня уже сигналит электрическая печка. Я делаю пирог с грибами.
– Замечательно! — ответила Молли, — Надеюсь, пирог будет вкусный. Удачи, Лайза!
Освальд Макмагон посмотрел на дополнительный монитор и сообщил:
– У нас фантастически горячий эфир! Последний диалог зацепил зрителей. Пат! Быстро камеру на заставку темы нашего ужина за круглым столом по выбору публики!
– Ага, — отреагировала дочка и повернула TV-камеру так, что весь экран заняла надпись: «АТОМНАЯ ВОЙНА БЛИЗКО».
…
Это же время, Северный Ледовитый океан, регион Таймыра, остров Большевик.
Старшина «ночных старателей» допил саке из чашки, ловко открыл банку с китайской тушенкой, воткнул туда ложку, и проворчал:
– Охренеть, какой хитрый мужик-киви! Атомной войны еще нет, а он уже делает на ней хорошие деньги!
– Как это он делает на ней деньги? — удивился механик.
– Реклама, — лаконично ответил завхоз, закуривая сигарету.
– Какая, на хрен, реклама, Петрович? — еще больше удивился механик, — Кто же купит атомную войну?
– Балда ты! — веско произнес завхоз, — Атомная война, это примерно как девчонка, мисс Бикини, которая у них в студии. Привлекательный образ, ты понял? Вижу, не понял. Я объясняю для тех, кто в танке. Если ты рекламируешь автомобиль, то берешь примерно такую девчонку, и сажаешь на капот, чтоб взгляд привлекало. Так и с атомной войной. Сажаешь атомную войну в студию, и цена твоего рекламного времени сразу взлетает до небес. Вот, видишь там, в студии дирижабля, рекламные плакаты спонсоров? То-то же!
Механик вздохнул, посмотрел на экран, тоже закурил сигарету и заключил:
– Вот, буржуйская морда! Мало их в 1917-м к стенке ставили!
– Буржуи, — сообщил старшина, — они как тараканы. Если хоть нескольких не отравил, то наплодятся только так. Поэтому я вам говорю: всегда, бля, убирайте
– Сергеич, ты забодал уже мораль читать! — обиженно буркнул механик.
– Федя, это не мораль, а санитария, для твоего же долбанного здоровья, ты понял?
– Ладно, понял. Ты лучше про атомную войну объясни. Она будет, или просто так, для рекламы шоколадных батончиков?
– Будет, Федя, куда ж она денется. Те пиндосы, которые стали папуасами, не оставили остальным пиндосам даже выбора: воевать или нет. Конечно, сами пиндосы воевать не будут, найдут каких-нибудь мудаков, черножопых или косорылых, и пошлют в пекло.
– Ты чо куришь, Сергеич? — озабоченно спросил завхоз, — У тебя глюки или чо?
– А чо, Петрович? — азартно переспросил старший.
– А ничо! Как это пиндос может стать папуасом?
– Человек, — произнес старший, затянувшись сигаретой, — это такая хитрая скотина, что может прикинуться кем угодно. Вот, в древней Норвегии были мужики, которые даже медведями прикидывались. Не белыми, понятно, а маленькими бурыми. И назывались «берсеркеры». Ты кино «Викинги» смотрел? В натуре почти такие отморозки и были.
– Сергеич, опять тебя с дороги унесло, — перебил механик, — про атомную войну же…
Старший помахал над столом рукой с сигаретой.
– Ша, Федя! Это я объясняю, чтоб вы поняли: человек, может прикинуться кем угодно. Например, пиндос, если его приперло, может прикинуться папуасом.
– А на хера ему это? — полюбопытствовал завхоз.
– Я к этому и веду, Петрович. Ты знаешь про финансовый суперкризис?
– Ну, знаю. Этот суперкризис уже давно. Он еще во Вторую Холодную войну начался.
– Правильно, — сказал старший, — а теперь представь себе нормального пиндоса, ну, там, работягу с высоким разрядом, или инженера, или моряка, или геолога. Сидит он в этом суперкризисе, как бомж в помойке, или даже без как, а просто бомж, поскольку работу толковую не найти, дом куплен в кредит, и банк выгоняет должника на хер. И вот, этот нормальный пиндос слоняется по улицам родного Пиндостана, причем вокруг всякие с Уолл-Стрит, с наглыми зажравшимися мордами в костюмчиках из бутика, на классных тачках. И тут до его пиндосских мозгов доходит: «что-то тут прогнило».
– Тоже мне, новость, — перебил завхоз, — про все это дедушка Ленин писал когда еще…
– Это для тебя, Петрович, не новость, а для пиндоса — новость. И он над этой новостью ломает голову так и сяк, пока его не пробивает на конструктивную думку: а что, если я прикинусь папуасом, и поеду в Папуасию делать революцию, как Че Гевара?
Тут механик допил саке и постучал чашкой по столу.
– Не гони, Сергеич! Че Гевара делал революцию в Южной Америке.
– Да, Федя, и в этом была его ошибка, потому что в Южной Америке таких отморозков всегда хватало, не он один. Потому-то его и прислонили к стенке. А Папуасия всякая с Полинезией, Меланезией и Микронезией, это совсем другое дело. Там со времен Кука, которого съели, никто толком не воевал. Разучились. Вот, на островах этого Кука, что примерно в середине Полинезии, все и началось год с четвертью назад. Пока тамошние губернаторы соображали, что против них взбунтовались не папуасы, а перекрашенные пиндосы, озверевшие от суперкризиса, уже поздняк метаться. Вся Папуасия лежала под Революционным Конвентом, и даже пискнуть боялась.