Волонтеры Челкеля
Шрифт:
«Сейчас знаки, небось, подавать начнет, — предположил капитан, вновь и вновь мысленно кроя солдатским трехэтажным излишнюю доверчивость полковника. — Хорошо б этого сейчас… из карабина…»
И вдруг его охватило чувство неведомой тревоги. Он удивился, не понимая, что могло еще случиться, но тут его правую руку пронзила боль — серебряный перстень внезапно сжался, сильно сдавив палец.
«А если…» — вдруг мелькнула и погасла короткая, тут же оборвавшаяся мысль. В то же мгновенье Арцеулов резким движением сбил Косухина на пол
«Как же так? — поразился капитан, осторожно выглядывая в узкую щель и тут же отшатываясь. — Выходит, в него свои били? Или не распознали?»
Степа подумал о том же. Правда, он удивился несколько меньше, вспомнив товарища Венцлава. Он прикинул, что гибель уполномоченного Сиббюро Косухина будет смотреться вполне естественно и лишних вопросов ни у кого не вызовет. И тогда уже некому будет сообщать товарищу Троцкому о том непонятном, что довелось увидеть в Иркутске и не только в Иркутске.
«И про «Мономах» никто правды не скажет, — внезапно понял Степа. — Что ж это выходит? Измена?»
Впрочем, в эту минуту красного командира мучил и другой вопрос: должен ли он поблагодарить белого гада Арцеулова или беляк обойдется? В конце концов Степа хмуро поглядел на капитана и процедил:
— Благодарствую, гражданин Арцеулов.
— Не за что, мсье Косухин, — ответ был выдержан в том же тоне.
— Степа! Ты не ранен? — Лебедев неловко пригибаясь, тоже подошел к окну и теперь стоял рядом с братом.
Косухин не ответил. Он глядел в щель, пытаясь понять, что происходит на поляне. Арцеулов тоже глянул и тут же отшатнулся.
Столб тумана медленно двигался к церкви. Серые твари не спеша следовали за ним, ровно, словно соблюдая строй. Все происходило в полном молчании, будто кто-то, стоящий над всем этим, внезапно стер звук.
— Коля, назад! Иди назад! — вырвалось у Косухина.
— Но… — нерешительно проговорил полковник. — Что там?
— Гости, — ответил вместо Степы Арцеулов. — Господин полковник, прошу вас… И держите дверь под прицелом!
Лебедев, помешкав еще секунду, послушно отошел к алтарю, держа револьвер наготове.
— Косухин! Куст видите? — Арцеулов ткнул стволом в небольшой, почти полностью засыпанный снегом кустик метрах в пятнадцати от двери. — Подойдут — бейте!
— Ага, — кивнул Степа, чувствуя, как азарт боя, хотя и почти безнадежного, начинает овладевать им. — Пусть эти… на пол…
— Господа! — крикнул капитан, оборачиваясь назад и прикидывая, где лучше укрыться от пуль. — Как только начнем стрелять, падайте на пол! Господин полковник, вы тоже! И держите дверь!
Собаки были уже близко, их красные глаза горели, а пасти весело скалились. Серые
«Или привиделось?» — удивленно подумал Степа, и вдруг почувствовал, как ледяной холод, куда более страшный, чем уже привычный мороз, охватывает голову и кисти рук.
— Ах ты черт! — из рук Арцеулова внезапно выпал карабин, он схватился за голову, пытаясь сдержать подступившую к вискам невыносимую боль. В ту же секунду рука полковника бессильно разжалась, и револьвер с глухим стуком упал на пол.
Степа пытался схватить упавший карабин, но заледенелая ладонь не хотела сжиматься. Арцеулов тихо стонал, не в силах открыть глаза. И тут засов двери начал мелко дрожать и медленно пополз в сторону.
— Дверь… — безнадежно проговорил Степа. — Братан, дверь…
В эту секунду, как и в далеком детстве, ему вдруг показалось, что старший брат, такой сильный и смелый, никого и ничего не боящийся, обязательно поможет. Полковник, преодолевая охватившую его слабость, медленно встал, вновь сжимая в руке оружие.
— Не бойся, Степа, — лицо Лебедева стало спокойным, он даже попытался улыбнуться. — Я здесь…
Задвижка отошла в сторону, вывалилась из пазов, и негромко ударилась о бревна, покрывавшие пол. Дверь заскрипела и начала медленно отворяться. Полковник не спеша поднял револьвер и нажал на курок. Сухо клацнул спуск, но патрон остался в стволе. Лебедев, чуть подумав, сунул револьвер в карман и шагнул вперед.
Дверь, скрипя, отворилась и повисла на перекошенных петлях. В четырехугольном проеме, на фоне сиреневого снега, выросла высокая темная фигура в шинели и островерхом матерчатом шлеме.
— Что вам угодно? — голос полковника прозвучал неожиданно сильно и властно.
— Мне угодно войти, господин Лебедев, — высокий в шинели не спеша перешагнул порог и с интересом огляделся. — Господа, я не оригинален и не люблю стрельбы в упор. Надеюсь, вы будете благоразумны.
Он легко махнул рукой, и Арцеулов почувствовал, как боль отпускает его. Степа облегченно вздохнул и легко поднял с пола карабин.
— Можете считать меня парламентером, — продолжал гость. — Позвольте представиться — Венцлав, командир 305-го полка Рабоче-крестьянской Красной армии…
— Слушаю вас, — полковник невольно оправил полушубок и отряхнул налипшие на него снежинки. — Чем обязан?
— Многим… — Венцлав неторопливо шагнул мимо Лебедева и бросил беглый взгляд на прижавшегося к стене Степу. — Вы неплохо защищались и еще лучше удирали. Я не в обиде, господа. Но игра кончилась, вы окружены, и теперь самое время выслушать мои условия…
Он бросил иронический взгляд на Арцеулова, и очень внимательный, цепкий — на застывших возле мертвого тела профессора Берг и Богораза. В его глазах, как показалось Степе, сверкнул огонек злого удовлетворения.