Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом

Луна Кармен

— Всё поняла? — строго спросила я сестру. — Нет, — честно ответила она. — Отлично! — кивнула я. — Тогда приступаем к выполнению первого пункта! Операция «Неприступная цитадель»!

И мы принялись за дело. Та трухлявая баррикада, которую я соорудила ночью, была смехотворна. Сейчас, после визита Золотоглазого, я понимала, что нам нужно что-то посерьёзнее. Мы вдвоём, пыхтя и надрываясь, подтащили к двери останки огромного дубового стола. Он был неподъёмным, но страх — отличный допинг. Потом я нашла

в камине несколько тяжёлых камней и завалила ими щели.

«Заделай дверь получше», — мысленно передразнила я дракона. — «Легко тебе говорить, ящер! Ты бы хоть гвоздь оставил, спонсор ты наш! Или бригаду таджиков прислал! Хотя нет, таджиков жалко, они бы тут с ума сошли».

Через час работы, грязные, потные и уставшие, мы стояли перед нашим творением. Дверь теперь была забаррикадирована так, что открыть её изнутри было почти так же сложно, как и снаружи. Но это давало иллюзию безопасности.

— Отлично, — сказала я, вытирая со лба пот. — Теперь пункт второй. Инвентаризация. Ищем инструкцию!

И мы начали обыск. Тотальный. Это было похоже на попытку найти иголку в стоге сена, который перед этим подожгли, потушили и оставили гнить на сто лет. Мы перерыли всё. Начали с комнат наверху. Поднимали каждую тряпку, заглядывали в каждую щель. Находки были… специфическими.

В старом шкафу мы нашли коллекцию засушенных летучих мышей. В сундуке под кроватью — баночки с чем-то, что подозрительно напоминало маринованные глаза. Я чуть не лишилась остатков нашего скудного завтрака.

— Это для зелий, наверное, — спокойно прокомментировала Элина, с интересом разглядывая баночку.

Господи, ребёнок, откуда ты такая невозмутимая?!

Мы спустились вниз и принялись за кухню. Вот где был настоящий портал в ад. В котлах действительно была не просто плесень, а какая-то разумная субстанция, которая недовольно зашипела, когда я попыталась заглянуть внутрь. На полках стояли мешочки с травами. Я открыла один, понюхала и оглушительно чихнула фиолетовым дымом.

— Будь здорова! — сказала Элина.

Я вытерла фиолетовые сопли и решила больше ничего не нюхать.

Книг не было. Никаких свитков. Ничего, что напоминало бы «записи». Я уже начала отчаиваться. Может, дракон пошутил? Или записи сгнили давным-давно?

Мы сидели посреди этого хаоса, уставшие и разочарованные.

— Может, она их спрятала? — вдруг сказала Элина. — Прабабка была очень… осторожной. Так говорила мама.

— Спрятала? Но где? — я обвела взглядом комнату.

Элина встала и подошла к огромному камину. Он был завален мусором и сажей. Она потрогала один из камней в его основании.

— Этот шатается, — сказала она.

Я подошла. И правда,

один из камней в кладке сидел не так плотно, как остальные. Я подделала его кочергой. Он поддался. С трудом, отваливая куски раствора, я вытащила его.

За камнем была ниша. А в нише, завёрнутый в промасленную ткань, лежал… он. Дневник.

Небольшая книга в толстом кожаном переплёте, с пожелтевшими, но на удивление целыми страницами. Я с трепетом взяла её в руки. Это была она. Инструкция. Наш единственный шанс.

Мы сели на пол, и я открыла первую страницу.

Страницы были исписаны мелким, убористым, но на удивление разборчивым почерком. Текст был на местном языке, который я, к счастью, понимала благодаря памяти Элары. Но он был полон странных терминов.

«…лунный терновник цветёт лишь при свете полной луны. Корень его ядовит, но настойка из лепестков усмиряет водяных духов…» «…крапива-хватайка боится железа и не выносит сладких песен. Если спеть ей колыбельную, она на время становится шёлковой…» «…корень-пискун. Глупое, но полезное создание. Любит тепло и ласку. Если согреть его в руках, перестаёт пищать и становится сладким, как мёд…»

Я читала, и у меня волосы шевелились на голове. Это был не просто дневник. Это был учебник по выживанию в этом безумном мире! Прабабка Изольда была не просто ведьмой, она была гениальным агрономом-магом! Она не боролась с этими тварями-растениями. Она их… приручала. Использовала.

— Смотри! — я ткнула пальцем в одну из записей. — Про крапиву! Ту, что во дворе! «Не выносит сладких песен… если спеть ей колыбельную…» Лина! Это же про тебя! Ты же пела колодцу!

Элина посмотрела на меня своими огромными глазами.

— Давай попробуем! — загорелась я. — Прямо сейчас!

Страх и усталость испарились, уступив место азарту первооткрывателя. Мы вышли во двор. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в драматичные оранжево-фиолетовые цвета.

Вот она, наша подопытная. Огромная, выше меня ростом, стена из крапивы, которая преграждала путь к сараю. Она угрожающе шевелила своими зазубренными листьями.

— Так, — прошептала я, заглядывая в дневник. — Сладкие песни. Колыбельные. Лина, давай. Твой звёздный час.

Элина немного смущалась, но, видя мой горящий взгляд, глубоко вздохнула и запела. Ту же самую простую колыбельную, что и у колодца. Её тоненький, чистый голосок полился в вечернем воздухе.

И произошло чудо.

Крапива замерла. Перестала шевелиться. А потом, медленно, очень медленно, её жгучие листья начали сворачиваться, а острые шипы — втягиваться внутрь стеблей. Через минуту перед нами стояла не агрессивная хищная тварь, а просто стена из гладких зелёных стеблей, покрытых мягким, как бархат, пушком.