Волшебная нить
Шрифт:
Катя поделилась сомнениями с подругой, которая ворвалась вновь с ревизией и обнаружила, что дело не стронулось с мертвой точки.
– Что пользы рассуждать!
– гневалась Наташа.
– Примерь, и посмотрим.
С ее помощью Катя облачилась в чудесное розовое платье из шелка с открытыми плечами и глубоким декольте. Наташа утянула шнуровку сколь было возможно, но все же в талии платье оставалось свободно на тоненькой Кате.
– О, нет!
– воскликнула девушка, оглядывая себя в зеркале.
– Я все равно что раздетая.
И подлинно, на ее покатых
– Нет, не годится. Возьми вот это!
– она вынула из вороха нарядов что-то белое, газовое, невесомое.
Незаметно для себя Катя вошла в азарт.
То, как она всякий раз преображалась в новом платье, веселило и радовало девушку. Она видела себя сказочной героиней, по воле доброй феи из замарашки превратившейся в принцессу.
– Вот!
– победно возвестила Наташа, когда Катя облачилась в последний из нарядов.
– Это оно! Будто на тебя сшитое!
Она походила вокруг Кати, не давая ей взглянуть на себя в зеркало и поправляя складки и ленты.
– Немудрено, что именно это платье подошло тебе. Как я забыла? Оно прислано мне по ошибке, недосуг было с ним разбираться. Вот и кстати пришлось!
– Наконец, она сжалилась над подругой и подвела ее к зеркалу: - Смотри!
Катя не поверила своим глазам. Из зеркала на нее смотрело прелестное эфемерное создание, облаченное в нечто воздушное, полупрозрачное, светлое, к чему дополнением служили высокие белые перчатки и букетик искусственных цветов. Наташа удовлетворенно хлопнула в ладоши:
– Ужас как хорошо! Дарю!
– Как можно?
– силилась возразить Катя, но душа ее пела от радости. Ведь теперь она покажется Левушке во всем этом великолепии! Кате не терпелось увидеть, какое впечатление она произведет на юношу, внезапно преобразившись.
– Однако теперь сними!
– распорядилась вдруг Наташа.
– Наряд твой более к вечернему балу годится, а теперь, с детьми плясать, надобно что попроще сыскать.
К великому разочарованию Кати, пришлось ей снять на время чудесное платье и переодеться в свое обыденное. Затем девицы отправились в комнату Наташи, порылись в сундуках, комодах и нашли легкую нарядную косынку, которой украсили скромное платьице Кати. Добавили еще цветы и светлые перчатки, получилось вовсе недурно.
– А как же ты, Наташа?
– опомнилась вдруг Катя и всплеснула руками.
– Ты-то вовсе не одета!
Наташу давно уже дожидалась прислуга - требовались ее указания по устройству праздничного зала, где готовилось торжество. Малышей наряжала мадемуазель, об обеде хлопотал сам Игнатий Ильич, но многое оставалось на попечение Наташи.
– Полно, успею!
– отмахнулась Наташа и взялась обряжаться в красивое розовое платье, которое не подошло Кате.
Еще требовалось убрать волосы, и Наташа кликнула горничную. Катя не пожелала что-то менять в своей прическе. Куда при таком платье?
И вот, наконец, они обе готовы были спуститься в роскошную залу и занять гостей. Детским балом дирижировал
С хор грянула музыка. Оркестр играл любимый двором полонез из оперы М. Глинки "Жизнь за царя". Краснеющая от важности момента, Соня шла в первой паре со столь же юным, как она, кузеном. За ними следовала детвора помельче, все исполненные старательности и выделывающие нужные па ученически неловко, но верно
Старшие барышни снисходительно взирали на происходящее и терпеливо ждали своей очереди.
14.
Катя терзалась недоумением и ревностью. Едва войдя в залу, она тотчас увидела Бронского в окружении девиц. Те, конечно, были нарядны и изысканно причесаны. Бронский оглянулся. Их взгляды встретились, и Катя почувствовала, как теплая волна омыла ее сердце. Глаза юноши лучились подлинной радостью и восторгом. Девушка забыла о своем неказистом наряде.
Лев же Сергеевич был одет в тонкий ручевский фрак, то есть сшитый модным петербургским портным Ручем, о чем Катя, конечно, не могла знать. Белоснежные перчатки и галстук выгодно дополняли облик юного франта.
Вопреки ожиданиям Кати, Бронский улыбнулся ей, но не подошел, а продолжал занимать окруживших его девиц веселой болтовней. Ничего не понимая, Катя чуть не плакала. Она желала лишь одного: чтобы Бронский был рядом! Отчего, отчего он не идет к Кате, а развлекает этих несносных глупых кокеток? Оттого что она бедно и не по моде одета, а они нарядны?
Но с чего она взяла, что они непременно глупые? Однако девушке виделось все именно так. От Наташи не ускользнули внутренние борения подруги, и она шепнула:
– Волковские теперь не отстанут от Левушки, я их знаю. Надобно спасать несчастного.
Под благовидным предлогом Наташа отозвала Бронского и, взяв его под руку, увела от разочарованных девиц. Они прошлись вдоль залы и, к немалому удивлению Кати, Левушка вернулся на прежнее место. Наташа мелькнула там, сям, а при первых звуках вальса ее ангажировал тот самый юный кузен, который только что танцевал с Соней. Катя оставалась одна среди малознакомых старушек и старичков, любующихся детьми.
Глядя перед собой, бедняжка кусала губы, чтобы не расплакаться, но коварные слезы набежали на глаза, и девушка боялась сморгнуть их. Силясь не смотреть в сторону Бронского, она все же заметила, как тот предложил руку одной из Волковских и повел ее танцевать. "Доколе будет длиться эта пытка? Зачем, зачем я не уехала домой, к маменьке, она одна скучает, верно?" - проносилось в голове бедной Кати. Как назло, и Наташа не шла, не спросить было, что сказал ей Бронский. Сама того не желая, Катя залюбовалась танцующим юношей, невольно подмечая отточенность и упругость движений, их свободную грацию. Вальс сменился контрадансом, затем котильоном, а она все стояла у стены и терзалась муками ревности и разочарования. Бронский же более не танцевал, но продолжал развлекать своих собеседниц.