Волшебная нить

Тартынская Ольга

– Нет, я здорова, - успокоила ее Катя. Она притворилась, что голодна, и набросилась на принесенную Марфой холодную ботвинью, хотя терпеть ее не могла.

– Ну-ну, - недоверчиво покачала головой Марфа, однако, кажется, успокоилась.

Катя все думала о том, что произойдет нынешней ночью, как она убежит от разбойников и будет искать путь домой, а, прежде всего, Левушку. Все эти дни бедняжка гнала от себя страшные предположения. Не найдя юношу в лагере среди раненых и пленных, она силилась не думать об опушке в лесу, где, может быть, лежит

бездыханное тело... Где же искать его? А он жив, жив! Та нить, что связала их, не оборвана, девушка чувствовала это...

Близость свободы заставила ее трепетать как в лихорадке. Нетерпеливо подгоняя часы, Катя силилась занять себя чем-либо, чтобы день не казался нестерпимо длинным. И вот наступил вечер.

– Проведи меня к Арине, - попросила вновь Катя Марфу, когда та принесла немудреный ужин.
– Мы сговорились с ней погадать на картах.

– Ночь на дворе, а они гадать вздумали!
– проворчала Марфа.
– Сиди уж дома, спать скоро.

Катя едва не закричала на нее. Насилу сдержалась, чтобы не выдать себя.

– Так ведь к ночи пострашнее, - возразила она.

– Тьфу ты, беспутные!
– в сердцах плюнула Марфа, однако более не стала препятствовать Кате и довела ее до дома Арины.

– Назад пусть Аришка приведет, как давеча, - напутствовала она, провожая пленницу взглядом.

Катя поднялась на крыльцо, миновала сени и кухню, вошла в горницу. Арины нигде не было. Девушка остановилась в растерянности, позвала:

– Арина, где ты?

Никто не отозвался. Катя присела на турецкий диван, который весьма комично смотрелся в крестьянской избе. "Я одна!
– пронеслось в голове пленницы.
– Я могу идти, куда хочу. Я свободна!"

Она вскочила с дивана с намерением тотчас бежать из лагеря, пока никто не следит за ней. Как, куда, об этом не думалось. Девушка метнулась к выходу, выскочила на крыльцо и столкнулась нос к носу с Ариной.

– Оглашенная, чуть с ног не сбила!
– проворчала та.

Арина была обряжена в какое-то покрывало и шаровары. Истинная турчанка.

– Явилась, - блеснула глазами наложница атамана.
– Что ж, я посулы свои исполняю.

Она впихнула Катю назад, в избу, поволокла в горницу.

– Слушай, - Аришка усадила соперницу на тот же турецкий диван.
– Лошадь я нашла, оставила за деревней, у леса. Привязала к дереву, ее не увидят. Как только стемнеет, отведу тебя туда и укажу дорогу.

– Спасибо тебе, Аринушка!- от души воскликнула Катя.

– Рано благодаришь, - усмехнулась мнимая турчанка.

И опять от этой усмешки Кате сделалось не по себе. Однако радость от близкой свободы была столь велика, что заглушила тревогу. Оставалось теперь дождаться темноты. В обществе разбойничьей наложницы Катя чувствовала себя неловко. Арина по обыкновению своему заняла место у окна и отвернулась от соперницы.

– Как ты сюда попала?
– спросила Катя, чтобы только не молчать.

Аришка не повернулась и не ответила. Девушке ничего не оставалось, как погрузиться

в свои мысли. Она не заметила, как задремала на диванчике, положив голову на вышитую подушку с кистями.

– Вставай, пора!
– Катя ощутила чувствительный толчок в бок и проснулась.

Она поправила берет, застегнула курточку и последовала за наложницей. В лагере царила тишина, тлели угли в кострах, казалось, все спало. На диво благополучно, почти не кроясь, миновали дозоры. Разбойничья деревня осталась позади, они вошли в лес.

– Стой, - велела Арина.
– Тут она, лошадь.

Катя ничего не различала в темной гуще леса, однако явственно слышала шевеленье и тяжелое дыхание.

– Где же?
– спросила она в нетерпении.

– Погоди, - с усмешкой ответила "турчанка".
– Я тебе еще путь не растолковала. Вот поедешь по этой тропинке сквозь лес, доберешься до ... деревни, а там уж спросишь, куда тебе дальше.

Кате сделалось страшно. Она плохо держалась в седле, темный лес, обступивший со всех сторон, шумел таинственно и пугающе, во всем чувствовалась какая-то угроза.

– А ты не верил!
– вдруг нарочито громко произнесла Арина.
– Вот она, твоя краса ненаглядная, бежать надумала!

И не успела Катя вскрикнуть, от дерева отделился всадник и приблизился к ним. Катя с ужасом узнала Григория.

– Подлая тварь!
– проговорила она, задыхаясь от негодования.

Арина зло расхохоталась в ответ. Григорий на нее и не глянул. Ни слова ни говоря, он схватил Катю, поднял ее, как сноп швырнул впереди седла, и поскакал в лагерь.

6.

Оказавшись опять в ненавистных стенах, Катя едва не впала в отчаяние. Забившись в угол, она с ужасом слушала душераздирающие вопли Марфы, которую Гришка охаживал плетью. Не вынеся криков, бедная девушка зажала ладонями уши, закрыла глаза и, трясясь от страха, стала бормотать молитву:

– Отче наш, иже еси на небесех...

Когда стихли вопли и Катя открыла глаза, перед ней возникло свирепое и страшное лицо разбойничьего атамана. Он схватил ее за руку и выволок из угла.

– Обмануть меня хотела? Думаешь, растаял от любви, сделался сахарным?
– начал говорить Григорий дрожащими от истерики губами.
– Чего ты заслуживаешь за побег? Какой награды ждешь? От подарков моих нос воротишь, так, видно, с тобой по-другому надобно?

Не успела Катя вскрикнуть, как Григорий рванул на ней ворот рубахи и обнажил нежную трепетную грудь.

– Тебе так больше нравится?
– зловеще спросил он.

Катя не ожидала от себя, напуганной, того, что сделала в следующий миг. Она размахнулась и со всей мочи влепила разбойнику пощечину. Григория качнуло от удара, но он тотчас пришел в себя, и вид его был ужасен. Катя готовилась обороняться до смерти, но вдруг послышался страшный шум, и в избу ворвался Терентий (тот самый мужик, с которым Григорий появился тогда на мельнице) с криком:

– Гриша, солдаты! Со всех сторон окружили!