Волшебница на грани
Шрифт:
— Я с ними не дружу! — снова рассмеялась я. — Мне просто… ну как-то жалко его, что ли. Стоит совсем один, и вся его радость — чистая кухня.
— Это и есть дружба, — ответил Генрих. — Понимание того, что нужно другому. Это и есть твоя магия, Милли. Остальное пустяки.
Когда он снова поцеловал меня, я уже ни о чем не думала. Не вспоминала о прошлом. Не думала о настоящем и будущем.
Просто откликнулась на его поцелуй и позволила себе быть счастливой.
Хотя бы на эту ночь.
Утром я проснулась от пения птицы за
Кровать, которая выглядела такой маленькой, оказалась вполне удобной. Мы с Генрихом заснули почти на рассвете, когда наконец-то смогли оторваться друг от друга.
Птичка, золотистая, с красным дерзким хохолком и черными бусинками глазок, прыгала по подоконнику. Дождь кончился, и теперь в утреннем свете я видела, что дом стоит среди непролазных зарослей. Возможно, мы даже не сможем выйти на прогулку, настолько заросла его дверь.
Кажется, птичка поняла, что я ее вижу, потому что прыгнула, повернулась сначала одним боком, потом вторым и, поклонившись, стала петь. Мне даже показалось, что я разбираю слова в ее щебетании. Или это тоже была магия?
Я прекрасно понимала, что между мной и Генрихом не может быть ни любви, ни каких-либо долгих отношений. Он четыре года просидел в каменном мешке — разумеется, первая женщина, которую он увидел, произвела на него самое глубокое впечатление.
Не прилагая к этому никаких усилий, между прочим.
Не стараясь понравиться.
Потом эта женщина его накормила, а потом спасла. Все дело в инстинктах. Тебя кормят — значит, это хороший человек. Тебя выводят на свободу — значит, этот человек еще лучше, чем ты думал сначала. После того, как просидишь в заточении, не видя человеческих лиц и не слыша голосов, ты будешь ведом именно инстинктами.
Это не любовь, хотя ночью, обнимая меня, Генрих сбивчиво говорил как раз о ней.
Это просто привязанность. Душевное тепло. Нежность.
Вот и все.
Он вернет себе корону, поблагодарит меня за помощь и, возможно, некоторое время я буду его фавориткой. Но он никогда не женится на той, которая пришла из-за грани миров. Постепенно мы станем отдаляться друг от друга, а советники будут рекомендовать молодому королю как можно скорее заключить законный брак с какой-нибудь достойной девушкой.
Мир велик. Принцесс в нем много. Есть из кого выбрать.
Генрих принц, и однажды он обязательно станет королем. А я просто девушка из другого мира. Вот и все.
Между нами пропасть, которую не перепрыгнуть.
Птичка в очередной раз подпрыгнула на подоконнике, поклонилась, и я услышала вторую трель. Такая же золотистая птица, только поменьше и не с таким ярким хохолком выпорхнула из темно-зеленой листвы и села рядом с первой. Несколько секунд они кланялись друг другу, а потом запели вместе.
Я никогда не думала, что выйти замуж — это венец и вершина всего, что может добиться женщина. Я никогда не мечтала стать женой принца. «Лови момент, — сказала бы любая из моих клиенток. — Хоть сколько-то, но
Денется. Еще как.
И дело даже не в этом. Я слишком хорошо видела, чем все кончится, и не хотела испытывать напрасные надежды. Чем быстрее теряешь голову, тем больнее разбивается сердце.
А я и так потратила слишком много времени, чтобы собрать себя по частям.
«Он не Игорь», — напомнил мне мой внутренний голос.
«Да, — подумала я. — Он намного сильнее, благороднее и лучше».
Но вряд ли это что-то меняло.
Генрих шевельнулся за моей спиной и мягко погладил меня по плечу.
— Неразлучники, — негромко сказал он. — Красиво поют, правда?
Я обернулась к нему. Улыбнулась. Надо было вести себя так, как ведет женщина после ночи любви с любимым мужчиной. И постараться не расплакаться от того, что все это не навсегда.
— Правда, — ответила я. — Уже несколько минут их слушаю.
Генрих все с той же трогательной осторожностью привлек меня к себе. Узкая кровать оказалась не такой уж и узкой… или это тоже была магия? Я поудобнее устроилась в его объятиях и сказала:
— У нас есть несколько дней…
Я сама не знала точно, что имею в виду. Несколько дней до возвращения доктора Кравена с зернами Геккеля? Или несколько дней тех отношений, которые до боли в сердце похожи на медовый месяц?
«В жизни бывает больше, чем одна любовь, — так сказала бы я-волшебница любой из своих клиенток. — Живите здесь и сейчас и не бойтесь будущего. То, что Игорь оказался мерзавцем, еще не означает, что все остальные мерзавцы. Возможно, именно сейчас вы встретили по-настоящему хорошего человека. И не делайте глупостей, не теряйте его».
— У нас намного больше времени, — сказал Генрих. Негромко, словно боялся спугнуть что-то, намного важнее птиц за окном. — Знаешь, что означает пара неразлучников рядом с мужчиной и женщиной?
— Что же? — спросила я. Генрих улыбнулся — я не увидела его улыбку, но почувствовала ее.
— Что эти мужчина и женщина будут любить друг друга, — ответил Генрих. — И проживут долгую жизнь в любви и согласии. Милли, я хотел бы жить дальше с тобой. Не разлучаться. Никогда тебя не терять.
Кажется, я тоже улыбнулась. Уткнулась лбом в его грудь, стараясь сделать так, чтобы он не увидел моего лица и всего, что на нем написано.
Я понимала, что в нем сейчас говорит только привязанность и благодарность, которые Генрих принимает за любовь.
Ничего кроме. Только это.
Мне захотелось заплакать — и рассмеяться от счастья.
— Милли? — окликнул он меня. — Милли, что-то не так?
— Нет, — прошептала я. — Нет, Генрих, все хорошо. Неразлучники никогда не расстаются, правда?
— Правда, — ответил он. — И мы с тобой будем такими же.
Вход в дом в самом деле зарос буйной зеленью. Когда голем сервировал нам завтрак, то я поинтересовалась: