Волшебница с острова гроз

Крюкова Тамара Шамильевна

– Сейчас ты извиняешься, а завтра выкинешь новый фортель. Дело не только в наряде. Ты вообще вела себя возмутительно. А история с княжичем и вовсе не укладывается ни в какие рамки. Не хватало ещё, чтобы после бала люди возвращались домой увечными.

– Не я же сломала ему ногу, - выпалила Марика и, вспомнив об откровении Прошки, на всякий случай добавила: -Он сам оступился. Никто в этом не виноват. Не надо было ко мне лезть.

– Если бы ты не кокетничала, он бы к тебе не полез. Я тебя предупреждал, но ты

всё делаешь назло.

– Зачем ты так говоришь? Когда-то мы делили с тобой и радости, и беды, но ты всё забыл. Ты всегда слишком занят. Для меня у тебя никогда нет времени. Мне хотелось, чтобы ты обратил на меня внимание! — вырвалось у Марики.

– Тебе это удалось, - с металлом в голосе сказал Глеб.

Его тяжёлый, чужой взгляд не предвещал ничего хорошего. Девушка тотчас пожалела о сказанном.

– Я не забыл, что многим обязан тебе, но у каждого из нас свой путь. Мы уже не маленькие дети. У меня есть государственные дела, - продолжал принц.

«Дочка барона - тоже государственное дело?» - едва не сорвалось у Марики с языка, но она вовремя сдержалась и с жаром произнесла:

– Мой путь подле тебя. Неужели ты не понимаешь, что я пойду следом за тобой хоть на край света? Никто не любит тебя больше, чем я.

Неожиданное признание не обрадовало, а ещё сильнее огорчило Глеба. Всё оборачивалось гораздо хуже, чем он предполагал.

– Это пройдёт, - примирительно произнёс он, стараясь скрыть раздражение.
– Повзрослеешь, и тебе понравится кто-нибудь другой.

– Для тебя я не достаточно взрослая? В таборе девушки в моём возрасте выходят замуж, - вскинулась Марика.

– Мы не в таборе. Ты ещё слишком мала, но, когда подрастёшь, узнаешь, что влюбленности проходят. На смену одной приходит другая.

– У тебя, но не у меня, - с горечью сказала Марика.

У Глеба и впрямь симпатии менялись чуть ли не каждый месяц. Ходили слухи, что до женитьбы король был таким же повесой и Глеб перенял эту черту у отца.

– Даже если так, - вспылил Глеб.
– Тебе пора понять, что у меня есть личная жизнь.

– Ты гонишь меня?

На прекрасном, точёном лице девочки огромные глаза казались двумя бездонными колодцами боли. В какие бы жуткие переделки Марика ни попадала, Глеб никогда не видел её такой потерянной. Ему стало неловко за свою резкость, и он немного смягчился.

– Никто тебя не гонит. Мы останемся друзьями, но я не могу дать тебе большего, - признался он.

Марика молча помотала головой. Все слова Глеба о том, что они останутся друзьями, были лишь ложкой мёду, неспособной перебить горечь бочки дёгтя. В его личной жизни для неё места не осталось.

– Тебе придётся смириться с тем, что у меня могут быть девушки помимо тебя, -продолжал Глеб.
– Во всяком случае, между нами всегда были лишь дружеские отношения, и я не давал тебе повода думать иначе.

–

Что во мне не так?!
– воскликнула Марика.
– Я разве кривая или косая? Ты хотел, чтобы я была образованная? Я читала книжки. Ты хотел, чтобы я научилась всем этим дурацким манерам? Теперь я умею приседать, кланяться и пользоваться десятком вилок. Что ещё мне надо сделать, чтобы понравиться тебе? Чем я хуже Лидии?

– Ничем. Ты красивая, умная, замечательная. Но пойми, мне нужна другая девушка.

– Зачем? Тебе нравятся светлые волосы? Говорят, их можно покрасить. Я это сделаю.

– Волосы тут ни при чём. Мы не подходим друг другу.

– Почему? Раньше ты так не думал. Что изменилось?

– Мы повзрослели. Посмотри на себя. Быть с тобой рядом - всё равно, что находиться на вулкане. Чуть что, ты сразу взрываешься.

– Значит, если я буду тихая и покорная, ты полюбишь меня?
– с детской непосредственностью спросила Марика.

Глеб отчаялся что-либо втолковать ей. Она отказывалась его понимать. Они будто говорили на разных языках. В этот миг Глебу казалось, что ненависть Марики куда менее тяжкое бремя, чем её любовь.

– Ты тихая и покорная? Это всё равно что, мягкая и нежная сабля, - усмехнулся он.

– Не веришь, что я смогу?
– вспыхнула Марика.

– Давай не начинать всё сначала. В твоём возрасте девочки часто влюбляются, но это проходит.

Ему хотелось поскорее закончить зашедший в тупик разговор. Он глянул на часы и сказал:

– Извини, у меня сейчас встреча с иноземным послом.

Не дожидаясь возражений Марики, Глеб позвонил в колокольчик. На его зов тотчас явился Прошка.

– Будь любезен, сопроводи Марику домой, - попросил Глеб и натянуто улыбнулся гостье: - Надеюсь, между нами всё будет, как прежде.

Марика знала, что в устах Глеба это всего лишь вежливые слова. Как прежде, ничего не будет. Почему он гнал её? Ради него она готова стать воплощённой кротостью, зубрить правила этикета, носить дурацкие платья, в которых нельзя ни вздохнуть, ни выдохнуть. Она столько всего ещё собиралась сказать Глебу, но её сковывало присутствие Прошки, и она лишь тихо вымолвила:

– Пожалуйста, позволь мне попытаться. Увидишь, я сумею стать другой.

В голосе девочки звучали просительные нотки, так нехарактерные для неё. Глеб понимал, чего Марике стоит переломить себя. На мгновение ему стало искренне жаль бедную влюблённую девочку, но это длилось только миг. Раздражение взяло верх над жалостью. Он решил раз и навсегда подвести черту под этим разговором. Не стоило давать Марике пустых надежд.

– Тебе не измениться. Ты никогда не покоришься чужой воле. У тебя совсем не женский характер. Ты привыкла, чтобы всё было по-твоему. Я предлагаю дружбу, но тебе этого мало. Ты хочешь полностью подчинить меня.