Волшебница Вихря
Шрифт:
Молодожёнам подарили множество полезных и замечательных вещей — от посуды из голубовато-белой расписной глины, до особенно тёплых живых камней, которые светили ясным голубым светом. Я от себя преподнесла расшитую скатерть, два платья для Ромашки, сорочку её маме и по платью сёстрам. Боялась, не успею всё закончить, но смогла, и была искренне счастлива видеть их радость. Лучшей награды, чем улыбки, мне за труд не требовалось. Это раньше приходилось волноваться о том, чтобы работа была оплачена хотя бы едой. Теперь, под боком у Вихрей,
Влас, кстати, подарил Элику коня — младшего брата своего Шершня. Это был такой же могучий и красивый зверь, разве что более покладистый. Он как-то сразу полюбился всем обитателям кузницы, и сам на новом месте чувствовал себя хорошо. Гости посчитали это добрым знаком, а трое командиров преподнесли Элику ещё один ценный дар: прекрасное седло из мягкой кожи.
Не знаю, чему я в тот день радовалась больше: счастью брата или своему собственному. Мне было хорошо как никогда, и почему-то вспоминалось, как мама рассказывала об их скромной свадьбе. Кого было приглашать двум сбежавшим из своих родов людям? Они добрались до храма в горах, где их и благословил старый волхв, и где они впервые друг друга узнали.
Всякое торжество, если оно укрепляет любовь, имеет место быть — и скромное, и шумное. Когда я думала о родителях, меня всегда охватывала трепетная печаль: они никогда не увидят наших избранников и наши новые семьи. Они не улыбнуться своим внукам, не возьмут на руки милых младенцев… Я ещё не говорила мужу, что лелею новую мечту — подарить ему ребёнка. Будучи подростком, я была любопытной, и часто просила маму рассказать, как она носила меня и как рожала. И теперь я была уверена, что тотчас пойму, что жду маленького, и что это будет самый лучший подарок для Власа.
— Мне бы хотелось вернуться на Грозовой остров, — сказала я цветущим тёплым вечером. — Поглядеть, как там теперь, и начали ли расти деревья?
— Обязательно съездим, — пообещал Влас. — Я сам давно хотел там побывать.
В дверь постучали, и мужчина пошёл открывать. Обычно так поздно к нам никто не приходил, и мне стало любопытно. Однако дойти до двери я не успела — в спальню влетела Эльта, и с размаху повалила меня на постель, порывисто обнимая.
— Ничего себе! Ты как тут оказалась?
— Приехала! — рассмеялась сквозь слёзы девушка. — Как же я по всем вам соскучилась! Так хорошо выглядите! А ты поправилась, — продолжила она с улыбкой, и я сжала загорелую руку подруги. — И ты, брат, весь сияешь.
Влас стоял у двери, опираясь плечом о косяк, и нежно нам обеим улыбался.
— Почему не предупредила? Я бы встретил.
— Хотела сюрприз сделать. К тому же меня Слав проводил.
— Он здесь?
— Да. Мы шли на небольшой лодке, поэтому тебе и не доложили. Сторожа Слава не узнали, да и меня поначалу тоже.
— Вы что, вдвоём плыли?
Эльта покраснела.
— Нет. С нами ещё четверо воинов.
— Пойду поздороваюсь. — Сказал Влас
Я знала этот многообещающий взгляд, и прикусила губы, чтобы не выдать себя счастливой улыбкой. А когда мужчина вышел, ещё раз обняла Эльту.
— Ну, как ты? Как у вас дела?
— У нас со Славом? Ничего. Лучше, чем было, хотя и не хорошо. Он слишком упрям, но стал мягче. Даже сказал, что я ему нравлюсь.
— Здорово!
— Не совсем. Он дал мне год, Веда. На размышления. Чтобы проверить, насколько прочно чувство. Но и потом ещё неизвестно, получится ли у нас…
— Получится, если ты очень этого хочешь. Вы просто говорили? Или было что-то большее? Расскажи, как ты там жила всё это время!
Эльта была рада поделиться, и я жадно слушала её рассказ об Огненном замке, крутых красных скалах у синих лагун, густом белом винограде и цветущих у подножия крепости розовых черешнях.
— Он поначалу рассердился ужасно, — грустно улыбнулась она. — Ругался, грозился выпороть, раз Влас меня не воспитал. Даже Илье досталось. — Она улыбнулась ласково и грустно. — Но не прогнал меня. Наоборот, поселил неподалеку от своей комнаты, был учтив и радушен. Однако холод, что исходил от него, первое время делал огненное лето морозным.
Она вздохнула и продолжила рассказывать. Я чувствовала, как долго девушка хотела с кем-то поделиться своими переживаниями, и слушала с внимательным интересом, задавая вопросы только по существу. В последнюю очередь Эльта сказала, что Слав так ни разу её и не коснулся, только подал руку, когда она сходила на родную пристань.
— Вот тогда я и поняла, почему он не хотел прикосновений. Меня такая сладкая, замечательная дрожь пробрала! Правда, не знаю, что ощутил Слав.
Она посмотрела в окно, в глазах дрожали капли звёзд.
— Я тоже так чувствовала, — сказала я, сжимая её ладонь. — Было сложно, потому что Влас ещё в тот первый день коснулся меня по-настоящему ласково. Теперь-то нам хватает теплоты и близости.
— Какое это счастье!.. Я вот думаю, может мне…
Она не договорила, потому что зашёл Влас. Он смерил сестру внимательным взглядом — не иначе, узнал от Слава что-то интересное. Эльта поднялась.
— Пойду. Рада, что дома всё хорошо.
— Доброй ночи, Эла, — сказал Влас, целуя сестру в лоб. — Хорошо, что ты вернулась.
— И вам доброй, — улыбнулась девушка. — До завтра.
Влас закрыл за сестрой дверь и вернулся к постели. Выглядел он на удивление весёлым.
— Ты что?
— Эх, Эльта!.. — отозвался мужчина. — Всё-таки убедила Слава! А я думал, сердце её будет разбито. Молодец, младшенькая!
— Но ты говорил… Ты же… — растерянно пробормотала я.
— Знаю. Что всё сложно. Однако с некоторых пор мне ведомо, что женщина может дарить мужчине силу и уверенность в будущем. Думаю, Огонь тоже понял это, когда почувствовал свежее дуновение.