Волшебник земноморья

Ле Гуин Урсула К.

В отдалении прозвенел колокольчик, за ним второй — и нежный звон раздался где-то совсем близко. За его спиной открылась дверь, и в комнату вошла женщина.

— Здравствуй, Ястреб, — сказала она, улыбаясь.

Женщина была молодая и высокая, в каком-то серебристо-белом одеянии, с серебряной сеткой в смоляных волосах, падающих каскадом ей на спину.

Гед неловко поклонился.

— Ты меня, наверное, не помнишь…

— Тебя, госпожа?!

Он никогда в жизни не видел такой красивой женщины в таком красивом одеянии, кроме, может быть, госпожи с Оу, которая приезжала на Рок с мужем на Праздник Солнцеворота. Та была яркой и стройной, как пламя свечи, а эта женщина была как белая новая луна.

— Я

так и думала, что ты не вспомнишь, — снова улыбнулась она. — Память у тебя короткая. Я рада приветствовать тебя здесь как старого друга.

— Что это за место? — спросил Гед. Он все еще был скован, язык не слушался. Ему было трудно с ней разговаривать и трудно не глядеть на нее. В своих роскошных одеждах он чувствовал себя непривычно, каменный пол тоже казался странным, и даже воздух был незнакомый, будто все это происходило не с ним, и все вокруг тоже было чужое.

— Это Замок Терренон, — сказала женщина. — Принадлежит он моему мужу и повелителю Бендере-ску. Он владеет землями от северных границ вересковых пустошей Кексемпта до Горного хребта Ос. Меня здесь, на Осскиле, зовут Серрет, что означает «серебро». А тебя, насколько я знаю, зовут Ястреб-Перепелятник, и ты получил звание волшебника на Острове Мудрых.

Гед взглянул на свою обожженную руку и, помолчав, сказал:

_ Я не знаю, кто я теперь. Когда-то у меня была магическая сила, но, по-моему, я ее утратил.

— Нет, не утратил. Она восстановится и станет в десять раз больше. Здесь ты можешь не опасаться того что привело тебя сюда, друг мой. Башня окружена мощными стенами, и все они каменные. Ты здесь отдохнешь и обретешь прежнюю силу. А может найдешь какую-то совсем новую и посох новьи, кото рый не превратится в пепел у тебя в руке. А сейчас пойдем со мной, я покажу тебе замок.

Речь ее была так мелодична, что Гед перестал вс у шиваться в слова, поддавшись обаянию ее голоса, и затем пошел за ней.

Его комната, как он и думал, находилась высоко в башне, которая, как острый зуб, торчала на вершине холма. По винтовой мраморной лестнице он спустило вслед за Серрет через богато украшенные покои и залы, мимо высоких узких окон, выходящих на север> запад, юг и восток, из которых открывался вид на низкие бурые холмы, сиротские, голые, похожие дру друга, простиравшиеся до умытого солнцем зимнего неба. И только далеко па севере снежные маленькие пики прорезали голубизну, а внизу на юге угадывалось сверкающее море.

Слуги распахивали двери перед Гедом и Серрет и ходили в сторону, чтобы пропустить их. Все они были бледнолицые, угрюмые осскильды. У нее тоже была светлая кожа, но, в отличие от них, она хорошо говорила по-хардски и даже, как показалось Геду, с гонтским акцентом. Позднее, в тот же день, она представила Геда своему мужу Бендереску, Владельцу Терренона. Он был раза в три ее старше, седой как лунь и худой как щепка. Устремив на Геда мутные глаза, он приветствовал его с суховатой учтивостью и просил быть их гостем столько, сколько он пожелает. Видно было, что ему не о чем говорить с Гедом, он не расспрашивал его ни о путешествиях, ни о враге, загнавшем его к ним, но, правда, и Серрет тоже не задавала ему никаких вопросов.

Естественно, все это могло показаться Геду странным, но это была малая толика тех странностей, которые окружали его в этом доме. Он до конца не мог себе уяснить, почему он здесь. Все было непонятно. Он попал в этот укрепленный замок случайно, но выглядело все так, будто это было специально подстроено, или, быть может, все было подстроено, а чистая случайность помогла осуществить замысел? Он отправился на север, незнакомец в Оррими сказал ему, что он должен искать защиты именно здесь, на Осскиле, и в порту его ждал осскильский корабль. А Скйорх взялся проводить его до места. Как велико

во всем этом было участие Тени, которая за ним охотится? Или же она тут ни при чем? Могло случиться, что какая-то совсем другая сила привела сюда Геда вместе с его врагом — он пошел на приманку, Тень же следовала за ним и, как орудие, использовала Скйорха в нужный момент? Несомненно, что Тени, как сказала Серрет, вход сюда заказан. С момента своего пробуждения в башне Гед не ощущал ее присутствия, и у него не было страха, что она маячит где-то поблизости. Но что же все-таки привело его сюда? Это ведь не то место, куда можно забрести случайно. И, даже несмотря на полный упадок сил, он стал об этом думать. Никакие чужеземцы не подходили к этим воротам. Башня стояла уединенно, в стороне от дороги, спиной к Нэшему, ближайшему к ней городу. Никто не заходил в эту крепость, и никто не выходил отсюда. Из окон ее виднелась одна лишь пустошь.

Гед смотрел в эти окна, когда сидел один на своей верхотуре. Шел день за днем, все одинаково скучные, унылые и холодные. В башне всегда было холодно, несмотря на ковры и гобелены, богатую одежду на меху и огромный мраморный камин. Холод проникал в самую сердцевину костей, и от него невозможно было укрыться. В душе Геда жил еще и ледяной стыд, от которого тоже некуда было спрятаться, — он без конца думал о своей встрече с врагом, о своем поражении и бегстве. Ему представлялось, что на Роке собрались все магистры и в центре — хмурый Геншер, Верховный Маг, там же был и Огион, даже ведьма, которая учила его начаткам колдовства. Все они укоризненно смотрели на него, он понимал, что обманул их доверие, и ему хотелось обратиться к ним и сказать в оправдание хотя бы такие слова:

— Если бы я не убежал, Тень завладела бы мной. Она уже вобрала в себя силу Скйорха и часть моей, и я не мог с ней совладать. Она знает мое имя, я вынужден был бежать от нее.

Но в этом воображаемом разговоре никто из тех, кто слышал его доводы, не отвечал ему. Он смотрел, как падает и падает редкий снег на пустынную землю под окном, и чувствовал, как холод сковывает его и притупляет сознание до того, что кажется, будто внутри ничего нет, кроме слабости и усталости.

Он чувствовал себя глубоко несчастным, а потому несколько первых дней провел в одиночестве. А если даже он спускался вниз, то молчал или односложно отвечал на вопросы. Красота хозяйки смущала его душу, и в этом богатом, красивом, ухоженном замке он, как никогда, ощущал себя козопасом.

Геду никто не мешал, когда он хотел побыть один, а когда ему становилось совсем невмоготу от собственных мыслей и вида падающего снега, он встречался с Серрет внизу в одном из круглых залов с гобеленами на стенах и горящим камином, и они тихо разговаривали. В ней не было веселости, в этой хозяйке замка, хотя она часто улыбалась, но одной ее улыбки было достаточно, чтобы снять напряжение с души Геда. В ее присутствии проходила скованность, и он забывал о своем позоре. Вскоре они начали видеться ежедневно и подолгу беседовали, сидя у камина или у окна просторной комнаты, спокойно, неторопливо, чуть поодаль от служанки, которая всегда следовала за Серрет.

Старый хозяин замка большую часть времени оставался в своих покоях и только по утрам мерил шагами внутренний двор своей укрепленной крепости, будто волшебник, колдующий по ночам. Когда Бендереск за ужином присоединялся к Геду и Серрет, он, как правило, молчал, время от времени бросая на свою молодую жену скупые недобрые взгляды. Геду стало ее жаль. Она напоминала белого оленя в загоне, птицу с подрезанными крыльями или серебряное кольцо на пальце ее старого мужа. Она была вещью из сокровищ Бендереска. И когда старик уходил и оставлял их вдвоем, Гед старался скрасить Серрет одиночество, как она, в свою очередь, скрашивала его унылые дни.