Волшебник земноморья
Шрифт:
— Все сущее имеет имя, — сказал Огион так твердо, что Гед не решился пересказать ему то, что говорил Верховный Маг Геншер, а именно, что злые силы наподобие той, что он высвободил, безымянны. Правда, Пендорский Дракон предлагал раскрыть ему имя Тени, но он не очень доверял ему, как не доверял обещанию Серрет, что Камень скажет ему то, что он хотел узнать.
— Если у Тени и есть имя, — добавил он, — я не думаю, что она остановится и скажет мне его.
— Нет, конечно, — ответил Огион. — Но ты ведь тоже не остановился и не открыл ей своего имени, но она его, тем не менее, узнала. На пустоши в Осски-ле она назвала тебя по имени, по имени, которое я тебе дал. Это все странно,
Он снова погрузился в размышления. Наконец Гед сказал:
— Я пришел сюда просить совета, а не убежища, учитель. Я не хочу навлекать на тебя Тень. Боюсь, она явится, если я останусь. Когда-то ты прогнал ее из этой самой комнаты.
— Нет, это было лишь преддверие Тени, как бы тень тени. Сейчас я не мог бы ее изжить, сделать это можешь только ты сам.
— Но я бессилен перед ней. И есть ли такое место… — Голос оборвался прежде, чем он задал вопрос.
— Безопасного места нет, — тихо ответил Огион. — Не надо больше менять свой облик, Гед. Тень только и ждет момента, чтобы разрушить твою сущность. Она почти добилась своего, заставив тебя перевоплотиться в сокола. Я не знаю, куда тебе идти. Но у меня появилась мысль о том, что тебе надо делать. Жестоко с моей стороны говорить об этом.
Молчание Геда яснее слов показало, что он ждет правдивого ответа, и тогда Огион сказал:
— Ты должен повернуться к своей Тени лицом.
— Повернуться лицом?
— Если ты будешь продолжать вести себя как и раньше, будешь бежать от нее, то, куда бы ты ни убежал, повсюду ты столкнешься с опасностью и со злом. Ты у нее на поводу, она выбирает путь, которым ты следуешь. А выбирать должен ты. Ты должен искать то, что ищет тебя. Ты должен охотиться за охотником.
Гед молчал.
— Я дал тебе имя у источника на берегу реки Ар, — сказал маг. — У ручья, текущего с гор к морю. Человек должен знать, куда он в конечном итоге идет, но он вряд ли это узнает, если не оглянется и не вернется к истокам и не удержит в памяти эти истоки. Если он не хочет стать щепкой, которую будет кружить, а потом утопит поток, он должен сам стать этим потоком, потоком на всем его протяжении, от источника до места его впадения в море. Ты вернулся на Гонт, ты вернулся ко мне, Гед. А теперь заверши круг и найди источник и его исток. Там твоя надежда и там твоя сила.
— Там? — переспросил Гед, и в голосе его был ужас. — Где это «там»?
Огион не ответил.
После долгой паузы Гед сказал:
— Если я, как ты говоришь, начну охотиться за охотником, я уверен, что охота не будет долгой. Она жаждет встретиться со мной лицом к лицу. Так уже было дважды, и дважды я потерпел поражение.
— На третий может произойти чудо, — воскликнул Огион.
Гед взволнованно ходил по комнате, от очага к двери и обратно от двери к очагу.
— Но если я потерплю еще одно поражение, она овладеет моими знаниями и способностями и будет ими пользоваться, — возразил Гед не столько Огиону, сколько себе самому. — Сейчас она угрожает только мне. Но если она войдет в меня и завладеет мной, то через меня она наделает много бед.
— Это правда, но это случится, если она нанесет тебе поражение.
— Но если я снова убегу, она снова меня найдет… Бегство истощило все мои силы.
Гед продолжал еще некоторое время мерить шагами комнату. Потом неожиданно повернулся и, опустившись перед магом на колени, торжественно заявил:
— Я встречался с великими волшебниками и жил на Острове Мудрых, но настоящий мой учитель ты, Огион.
— Вот и хорошо, — сказал Огион. — Наконец ты это понял. Лучше поздно, чем никогда. Но в итоге ты станешь моим учителем.
Он встал, разжег огонь, а когда тот разгорелся,
— Пойду-ка я проведаю своих коз, а ты пока присмотри за котелком, мой мальчик.
Когда он вернулся, весь запорошенный снегом, и стряхнул снег с сапог из овчины, Гед увидел в руках у него большую толстую ветку тиса.
Всю вторую половину короткого дня и остаток вечера после ужина Огион при свете светильника обстругивал ветку, обрабатывая ее с помощью точильного камня и колдовства. Он без конца проводил рукой по поверхности, проверяя, не осталось ли где шероховатости. Иногда во время работы он тихо что-то напевал. Гед, все еще усталый, слушал эти песни и, задремывая, грезил — он вновь видел себя ребенком в снежную ночь в хижине ведьмы, освещенной лишь светом от очага. Воздух в хижине был спертый и тяжелый от густого запаха трав и дыма, и мысли его уносились в мечтах, пока он слушал бесконечное тихое пение о волшебниках и героях, которые сражались с темными силами и побеждали или же проигрывали битвы на далеких островах в какие-то незапамятные времена.
И когда Гед, который так и не нашел слов, чтобы поблагодарить Огиона, ушел в свою комнату с альковом, Огион поглядел ему вслед и произнес так тихо, чтобы Гед его не мог услышать:
— Счастливого полета, мой молодой сокол!
А когда пришел холодный рассвет и Огион открыл глаза, Геда уже не было. Как это принято у магов, он оставил весточку: нацарапанные на каменном очаге серебристые руны выцветали на глазах, пока Огион разбирал надпись, гласившую: «Учитель, я ушел на охоту».
8. Охота
Затемно, зимним предрассветным утром, Гед начал спускаться по дороге из Ре-Альби и к полудню пришел в Гонтский Порт. Огион снабдил его парой крепких штанов, какие носят на Гонте, дал ему рубаху, кожаный жилет и простое белье взамен тончайшего ос-скильского. Гед, однако, оставил себе для зимних путешествий свой красивый плащ на оленьем меху. Он все надел на себя и в руках нес только посох, который доставал ему до макушки. Когда он подошел к городским воротам, солдаты, которые стояли облокотившись на гигантские фигуры резных драконов, с первого взгляда распознали в нем волшебника. Они развели копья и пропустили его, не задав ни одного вопроса, а затем смотрели, как он шел по улице.
На набережных и в доме Морской Гильдии он принялся расспрашивать, нет ли в порту судов, направляющихся на север или же на запад к Энладу, Андраду или Оранее. Ему отвечали, что в ближайшее время, накануне Солнцеворота, ни один корабль не покинет порт, а в Морской Гильдии он узнал, что в такую ненадежную погоду даже рыбачьи суда не решатся пройти через Грозные Утесы.
В Морской Гильдии ему предложили пообедать в складском помещении, где хранили масло и вино: волшебнику обычно не приходится выпрашивать себе обед. Он посидел немного в компании грузчиков, корабельных плотников, предсказателей погоды, с удовольствием слушая их неторопливую беседу, рокочущую гонтскую речь. У него росло желание остаться здесь, на Гонте, отказаться от всякой магии и опасных авантюр, попросту забыть о них и жить как все люди на этой знакомой, любимой и родной земле. Это было желание, но долг повелевал иначе. Он ненадолго задержался в Морской Гильдии и недолго пробыл в городе после того, как узнал, что корабля не будет. Он направился вдоль берега залива и в первой же деревне, к северу от центрального района города Гонта, стал искать рыбака, который продал бы ему лодку.