Волшебник земноморья
Шрифт:
— Равновесие, — ответил Гед без улыбки, так как вид у Арники был серьезный.
— Да. Но ведь когда случилось кораблекрушение, ты поплыл дальше в лодке, собранной в основном с помощью магии, и лодка не пропускала воду. Это была иллюзия?
— Отчасти да, но мне мешало, что море просачивается через огромные выбоины в лодке. И я законопатил их красоты ради. Но крепость лодке я придал не иллюзией и не заклинанием, а использовав иной прием — связывающую магию. Все деревянные детали были связаны в нечто целое, нечто единое, а именно в лодку. Что такое лодка? Это предмет, который не дает течи.
— А я вот собрал лодку, а она течет, — заявил Пингвин.
— У меня тоже текла,
— И сжег пальцы. И когда ты будешь голодать в море, где между далекими островами нет никакой живности, ты вспомнишь об этой лепешке и скажешь: «Увы, если бы я не украл ту лепешку, я мог бы ее съесть сейчас…» А я съем лепешку брата, и тогда он будет вынужден голодать вместе с тобой…
— Таким образом равновесие будет сохранено, — заметил Гед, когда Арника взяла в рот горячую, наполовину сырую лепешку. Она рассмеялась и поперхнулась, но затем вдруг снова стала серьезной.
— Мне бы хотелось до конца понять все, что ты мне говорил. Но я слишком глупая, — сказала она.
— Сестренка, это моя вина. Я просто бездарно объясняю. Будь у нас больше времени…
— У нас еще будет время, — сказала Арника. — Когда брат вернется, ты тоже приезжай к нам, хотя бы ненадолго. Приедешь?
— Если получится, — сказал он.
После небольшой паузы Арника, глядя, как харре-ки взбирается на свой насест, снова задала вопрос:
— Если не секрет, скажи мне, какие еще есть великие силы помимо света?
— Никакого, я полагаю, секрета здесь нет. У всех магических сил один источник и один конец. Годы и расстояния, звезды и свечи, вода, ветер и волшебство, умение человека и мудрость в корнях дерева — все это возникает одновременно. Наши с тобой имена, истинное имя солнца, или же водяного источника, или нерожденного ребенка — все это слоги великого слова, которое медленно выговаривают сияющие звезды. Другой силы нет. И нет другого имени.
Воткнув нож в резную деревяшку, Пингвин спросил:
— Ну а как же смерть?
Низко опустив голову с черными блестящими волосами, девушка вся превратилась в слух.
— Для того чтобы слово было сказано, требуется молчание. До и после. — Он неожиданно поднялся.
Я не имею права говорить о таких вещах. Все, что я говорил, все это неверно. Для меня лучше помолчать. Я больше не буду говорить. На самом деле, может быть, и нет никакой праведной силы, есть только мрак. Он взял свой плащ и, покинув место у очага в теплой кухне, вышел в холодную зимнюю морось.
— На нем лежит проклятие, — сказал Пингвин, с некоторым страхом поглядев вслед Геду.
— Мне кажется, это путешествие приведет его к гибели, — добавила девушка. — Он этого страшится, но все-таки едет. — Она подняла голову и смотрела на огонь, будто сквозь красное пламя видела путь одинокого судна, которое пришло зимой с моря и снова уйдет туда. Глаза ее наполнились слезами, но она ничего не сказала.
Вик вернулся только на следующий день и пошел попрощаться с отцами города, которые очень неохотно отпускали его в море среди зимы ради каких-то смертельно опасных поисков, да еще к тому же ради чужого волшебника. Но, несмотря на все осуждающие речи, они так и не могли отговорить Вика. В конце концов ему надоело выслушивать их упреки, и он сказал:
— Я принадлежу вам по рождению, обычаям и возложенному на меня долгу. Я ваш волшебник, но не слуга, хотя и призван служить вам. Помните об этом. Когда я смогу вернуться, я вернусь сюда, а до той поры прощайте.
На рассвете, когда
10. Открытое море
Гавань вскоре исчезла из виду, и теперь раскрашенные, промываемые волной глаза «Ясновидца» смотрели на бескрайнее, как никогда, и пустынное море. За два дня и две ночи друзья пересекли расстояние от Иффиша до острова Сондерс, оставив за спиной сотню миль ненастной погоды и переменных ветров. Они ненадолго зашли в порт, только для того, чтобы наполнить бурдюк водой и купить пропитанную дегтем парусину для защиты снастей, лежащих в открытой лодке, от морской воды и дождя. Они не запаслись тканью заранее потому, что волшебники обычно справляются с мелкими незадачами с помощью простой магии. Немного больше колдовства требуется для того, чтобы морскую воду сделать пресной и таким образом избавить себя от необходимости запасаться водой. Но на сей раз Гед был не склонен пользоваться своим умением и не хотел, чтобы это делал Вик. Он только сказал. «Лучше не надо», и его друг не спорил с ним и не задал ни единого вопроса. Как только ветер наполнил парус, у обоих на душе появилось мрачное предчувствие, леденящее, как зимний шквал. Убежище, тихая гавань, покой, безопасность — все это осталось позади. Отринув мирную жизнь, они ступили на путь, где все события были чреваты опасностью и за всеми действиями таился скрытый смысл. На этой стезе даже самое мелкое колдовство могло отразиться на удаче и нарушить баланс между магической силой и судьбой. Они сейчас шли к самому центру этого равновесия, к месту, где встречаются свет и тьма; тот, кто выбрал эту дорогу, не скажет лишнего слова всуе.
Обогнув второй раз побережье Сондерса, где белые заснеженные поля уходили в туманные холмы, Гед снова повернул к югу, и вскоре они ступили в воды, куда не заходят даже самые знаменитые купцы Архипелага, а именно в дальние окраины Предела.
Вик не спрашивал, куда они плывут, понимая, что Гед не выбирает курса, а идет так, как ему должно идти. Волны шипели и громко чмокали под носом лодки, огромная серая равнина моря крутила и вертела ее, подбрасывая до небес. Когда стал уменьшаться и таять за ними Сондерс, Гед спросил:
— Какие земли впереди?
— Прямо на юг от Сондерса суши нет. Если пройти далеко на юго-запад, то тоже немного: Пелимер, Корнэй, Госк и Аствелл, который еще называют Конечная Земля. А за ним — Открытое Море.
— А что на юго-западе?
— Роламени, один из островов нашего Восточного Предела, вокруг него есть еще несколько островков.
Потом пусто до самого Южного Предела. А там Руд, Тум и еще остров Ухо, куда суда не ходят.
— Но мы-то можем пройти.
— Я предпочел бы этого не делать. Говорят, это малопривлекательная часть света, там полно костей и много дурных примет. Моряки говорят, что у берегов Уха и Дальнего Сорра можно увидеть звезды, которых больше нигде нет, они безымянные.