Волшебники Сенчурии
Шрифт:
Скоби успел посмотреть на них лишь мельком, прежде чем девушка, которая вовсе не была девушкой, прижалась к нему горячим нагим телом. Ее рот стремился пожрать его, словно пышущая жаром печь, ее страсть грозила поглотить его целиком.
Глава 6
Даже в этот пронзительный миг раздирающей душу страсти, когда теплое и мягкое нагое тело этой квази-девушки извивалось на нем в щедром самозабвении, Скоби Редферн сумел призвать на помощь память о том, что увидел в ее глазах. Эти черно-красные кабели отлично укладывались в общую картину. Он вспомнил, что говорили коренастые люди из Тоттхорета. Здесь творятся манипуляции
Он уперся левой рукой в горло девушки и отжал ее голову назад. Из ее рта вылетали брызги слюны. Язык бешено метался внутрь и наружу. Зубы блестели преувеличенной белизной, словно на грубой телевизионной рекламе. Мягкое тело вновь прижалось к Редферну, подавшемуся назад под ее напором. Он все-таки сумел вывернуться из-под нее и привстать. Девушка преследовала его, судорожно хватая руками.
Ее волосы волнами падали ему на лицо. Отдельные пряди, попадая в рот, хрустели на зубах, словно силиконовые волокна. Редферн выпростал правую руку и, вновь заваливаясь назад, изо всех сил потянул ее за волосы. Девушка, однако, не закричала. Только глубокое хриплое дыхание, преисполненное страстной решимости, хоть как-то указывало, что усилия его небезрезультатны. Редферн вновь с силой дернул ее за волосы, отчаянно пытаясь вырваться. Волосы оторвались. В руке у него остался пышный парик, под которым обнаружилась блестящая выпуклая пластина, лишенная хотя бы единого волоска. Девушка снова нависла над Редферном, давя на его руку твердым и ребристым горлом. Драгоценный обруч выпал из ее сорванных волос прямо на потную грудь Редферна.
Последним конвульсивным усилием Скоби оттолкнул девушку от себя.
Когда Редферн начал вставать, она схватила его за ноги и ему пришлось наклониться, чтобы расцепить ее стиснутые пальцы. Обруч скользнул вниз и Редферн схватил его, сжав в руке, как кастет и ударив ее в челюсть. Удар не оказал никакого действия.
Девушка поднялась вместе с ним, тяжело дыша, грудь ее ходила ходуном. Редферн, шатаясь, отступил, затем ринулся вперед и ударил снова, увидев, что из раскроенной губы сбегает струйка крови. Тело противницы продолжало надвигаться на него, сверкая металлической плешью — ужасное зрелище. Редферн повернулся и побежал.
Теперь-то он знал наверняка, что это не простая смертная девушка. Это вовсе не человек. То, что он видел в ее глазах, было из области кошмаров: чужие ландшафты и шизофренические ужасы, не принадлежавшие ни этому миру, ни какому-либо вообще.
Редферн не знал, что он обнаружит, содрав с нее эту теплую, притягательную плоть: угловатые металлические конечности, транзисторы и электронные цепи, энергоузлы? — знал лишь, что никогда не найдет там живого человеческого сердца. Единственная открытая дверь вела в душевую. Редферн вбежал туда, стискивая в руке обруч с драгоценностями. Голая, пышущая здоровьем женщина, приносившая пищу, назвала такую ленту переводчиком. Она может пригодиться. Редферн проехался по кафельному полу и услышал позади себя приближающееся шлепанье босых ног.
Редферн прижался к стене возле двери. Девушка — вернее, изображавшая ее вещь — пробежала мимо. Редферн тотчас метнулся обратно в комнату и нажал рычажок, закрывавший дверную диафрагму. Потом бросился, как безумный, к дальней двери. К тому времени, как он преодолел половину расстояния, диафрагма дальней двери раскрылась. Редферн догадался, что это тоже часть общего замысла. Он упрямо, по-идиотски, словом — чисто по-человечески отказывался делать то, к чему его принуждали и в отличие
Стало быть, девушка — или нечто — осознало, что потерпело неудачу. Да будет так. Теперь Редферн более ясно представлял, что от него требуется.
Переводчик он надел на голову. Ему потребуются две свободные руки.
И сразу же он услышал голос, кричащий на превосходном английском:
— Ну, как хочешь! Никто не получит ничего без оплаты! Так что ты заплатишь по-другому — ТЫ ЗАПЛАТИШЬ! Перед Редферном тянулось продолжение их комнаты — такой же высоты, такой же ширины, с такими же высокими окнами по одну сторону, выходившими на небо и лес, сходящиеся в дальней перспективе. Комната была огромная. Сквозь окна лились лучи послеполуденного солнца и длинные полосы света играли теневыми узорами на полу, создавая узор, напоминающий камни под водой мелкой речушки. В дальнем конце Редферн заметил ярко окрашенное пятно и, посмотрев внимательней на бегу, различил группу мужчин и женщин в алых мантиях. Один из них выступил перед остальными и поднял руку. Редферн принялся озираться в поисках другого выхода.
— Ты пойдешь в лес. Ты, тот, кого называют Скоби Редферн. Кристаллы не причинят тебе вреда — до тех пор, пока ты не заплатишь!
Он увидел дверь — большую дверь-диафрагму, раскрывшуюся между двух окон. За дверью находилась большое фойе со стеклянными стенами. Он увидел лица, прижавшиеся к стеклу — Галт, Мина, Тони, Вал. Они сперва радостно замахали руками от радости при виде него, а потом испугались и пришли в ужас.
Скоби бежал прямо к ним.
Не понимая, в чем причина их ужаса, он поначалу не расслышал приближавшегося сбоку топота. Это не была голая псевдо-девушка, ибо она (оно?) было все еще надежно заперто за дверью-диафрагмой.
Затем он увидел ходячие больничные носилки, белые и антисептические, на которых сверху были разложены блестящие хромированные инструменты. Носилки шагали к нему на восьми суставчатых ногах неуклюжей дергающейся походкой. Они непрерывно издавали высокое жужжание.
Редферн попытался увернуться, не прекращая бега, но носилки вытянули длинную телескопическую руку с мягким обручем на конце и захватили его этим обручем. Редферн силился вырваться из хватки дьявольской штуковины, но его стиснутые руки не могли разорвать мягкого кольца. На другой механической лапе протянулся серебристый колпак и накрыл его голову с глазами, носом и ртом, так что дыхание отдавалось в замкнутом пространстве, будто безумные вздохи похороненного заживо.
Редферн потерял сознание.
Деловитость произведенной над ним операции раздражала и одновременно словно бы очищала его после излишней страстности предыдущих событий.
Когда Редферн очнулся, с его запястий и лодыжек сползли металлические захваты, а мягкие тиски отпустили голову. Тотчас же он почувствовал боль прямо над ушами и чуть позади. Редферн поднял было руку, чтобы потереть болевшее место, но чужая рука перехватила ее и не дала этого сделать.
— Пока нельзя. Сначала приди в себя.
Редферн, сощурившись, поглядел вверх. На него бесстрастно взирала женщина с серьезным лицом, одетая в алую мантию. Густой слой косметики не позволял ничего прочитать по ее лицу. Скоби Редферн очень хорошо понимал, что для него это вопрос жизни и смерти и что его жизнь очень мало значит в общей большой схеме. Он должен как следует сосредоточиться и самым серьезным образом отнестись к проблеме, если не хочет разрешить оную раз и навсегда, попросту умерев.
— Теперь, — произнесла женщина своим холодным и монотонным голосом, — можешь потрогать.