Волшебное зеркало Тимеи
Шрифт:
От услышанного у меня захватило дух.
— А где находится этот «Сосновый рай»? — спросила я пересохшими губами.
Календи покачала головой.
— Это никому не известно… Рене лишь раз обмолвился, что непослушных жен хорошо лечат в одном укромном местечке Германии. Точное место знает только Гриент. Но он и под страхом смерти не выдаст его. Лучше бы тебе не попадать туда, Мари… Это самое ужасное и непоправимое, что может случиться с тобой.
Я, как зачарованная, слушала страшные откровения флейтистки-клептоманки.
«…Время
— Мне пора, — сказала Календи. — Надеюсь, ты будешь умницей.
Не успела я произнести ни слова, как молодая женщина повернулась и растворилась в гуще деревьев.
Так вот оно что!.. Когда ночь с субботы на воскресенье придется на сырую и ветреную погоду!.. Вот почему мне не удавалось обнаружить этого бассейна, впрочем, Календи назвала его прудом.
Я вспомнила его вязкую воду…
Новые надежды начали оживать в душе. Улыбаясь сама себе, я представила, как становлюсь невидимкой и бесшумно выхожу в раскрытые ворота… и вдруг запела. Маленькие хрустальные колокольчики зазвенели в холодном воздухе.
— Ты простудишься, дорогая, — ласково произнес за спиной знакомый голос.
Песня оборвалась на полуслове. Я обернулась.
— Гости уже разошлись, — произнес Рене печально, — а ведь они так хотели услышать твой великолепный голос… Не замечаешь ли ты, что он звучит уже не так, как у старухи? Что он стал таким же сладким и нежным, как раньше?..
Я застыла. Неужели он знает?.. Но тогда на моей руке еще не было обручального кольца…
— Это иллюзия, милая. Просто ты привыкаешь к своему новому облику. Даже мне показалось, что он настоящий… Что он божественен по своей природе, а не по воле моего колдовства… Но ведь этого не может быть, Мари. Этого просто не может быть. И перестань сновать глазами туда-сюда. Иначе я могу подумать, что однажды осенним вечером ты попыталась ограбить Аурунтама и обмануть меня…
Под ногами качнулась земля. Лебеди позади возбужденно захлопали крыльями.
Он шутит или все знает и просто издевается надо мной?..
Карие глаза супруга-дьявола заискрились у моего лица.
— Впрочем, ты вернулась, и у меня сегодня праздник. В честь этого праздника я могу сделать вид, что ничего не замечаю…
Я, наконец, поняла, в чем дело. От Рене несло спиртным. Он был пьян, как извозчик!
— А коль уж у нас праздник, ты должна выпить со мной!
Я захлопала глазами, увидев, как в его руке появляется бутылка с какой-то жидкостью почти на дне.
Он схватил меня за руку и прорычал:
— Пей!
Я взяла бутылку и хлебнула из нее. Какой приятный освежающий вкус, а ведь вид — как у болотной жижи!..
Рене вырвал напиток у меня из рук.
— А теперь скажи, что любишь меня!
Полная отвращения и ужаса, я стала вырываться, но рука намертво завязла в железных клещах.
— Но я не могу этого сказать, Рене. Не в моих силах полюбить тебя!
Он сжал мою руку еще сильнее и заревел еще свирепее:
— Но сказать-то ты можешь?! Раз уж ты вернула себе голос, так произнеси им то, что меня порадует!
Но мой голос от страха забился куда-то вниз живота, и я не могла вымолвить ни слова.
Рене вдруг отпустил мою руку и рухнул передо мной на колени.
— Мари, дорогая. Я никогда не говорил тебе этого… Вернее, я говорю тебе это каждый раз, когда мы остаемся наедине, но ты меня не слышишь, не хочешь слышать, не хочешь замечать моего чувства к тебе. А оно становится уже неуправляемым. Более того — оно уже управляет мной. Я люблю тебя так сильно, как не любил ни одну из своих жен. Без тебя я не могу дышать, не могу заниматься музыкой!.. Ты нужна мне, как воздух, как глоток воды в палящий зной! Все, что я делаю, чем обладаю, без тебя не имеет никакого смысла…
Он слегка приподнял мое испачканное в грязи платье и начал исступленно целовать щиколотки. Я стояла как завороженная. Неужели он и впрямь так сильно любит меня?.. Вадим никогда не говорил мне таких слов, он вообще не отличался романтической нежностью. Он предпочитал строить практические планы совместной жизни и чмокать меня в щечку… Я внимательно посмотрела на Рене. Если бы он был молодым… Я мысленно не добавила «красивым», потому что господин Валлин был красив. А в молодости он был, наверно, просто писаным красавцем… Но сейчас… Поредевшие волосы, пожелтевшая кожа, дрябнущие руки…
Я почувствовала, как у меня начинает кружиться голова.
— Сейчас я отнесу тебя в спальню, милая… — раздался над ухом ускользающий шепот. — Я так соскучился…
— Чем ты напоил меня?.. — спросила я сонно.
— Ничем особенным… Настойкой девятнадцати трав, растущих вокруг замка. Я хочу сегодня быть счастливым и молодым! — голос Рене вдруг стал нежным и звонким, как у месяца Апреля из сказки.
Я приоткрыла слабеющие веки и увидела перед собой лицо прекрасного молодого юноши. У него были черные брови вразлет и глаза голубые, как утренний туман.
А потом были его объятия — трепетные руки прикасались к моей коже, и обжигали ее поцелуи бархатных губ… И его лицо, свежее, юное, с тонкой светлой кожей наклонялось надо мной, а волосы, как шелк, рассыпались по моей груди…
— Кто ты?.. — шептала я на ухо молодому принцу, но он ничего не отвечал…
ГЛАВА 24
«Ах, это был всего лишь сон, вызванный дурманом, которым опоил меня гадкий Рене», — подумала я наутро, проснувшись на смятой и скомканной постели. Тот красавец, страстный, нежный, просто привиделся мне… И все же юноша не шел у меня из головы. Белизна его кожи, свет его глаз, тонкий румянец и пылкость объятий заставляли мое тело сладостно ныть при воспоминании о прошедшей ночи.