Волшебное зеркало Тимеи
Шрифт:
— Госпожа, вам пора спускаться к завтраку, — в комнату вошла Мишель и оглушительно возвестила распорядок дня. Раздраженная тем, что служанка отвлекла меня от мыслей о ночном любовнике, я буркнула:
— Сейчас спущусь.
Рене уже сидел за столом в неизменном зеленом шелковом халате. В невольном сравнении с тем юношей он показался мне еще более древним. Лоб был перерезан множеством морщин, поблекшие глаза выглядели уставшими, губы — потерявшими цвет. Его рука покоилась на столе. Я обратила внимание, как сквозь сухую
Рене заметил мой оценивающий взгляд и, прищурившись, убрал руку. Края его губ дрогнули в легкой усмешке. Он приоткрыл рот, словно намереваясь что-то спросить, но передумал.
В глазах его таилась та же усмешка. Я покосилась на него. Почему он не оставит меня?.. Он жаждет моей любви, но он уже понял, что не получит ее — той самой, искренней, а не фальшивой, как он желает. Так почему он не отправит меня домой?..
— Завтра я опять уезжаю, дорогая, — проскрипел Валлин, перебив мои мысли. — Ты остаешься здесь на две недели.
Я так неподдельно выразила радость, что он закусил бескровную губу. Поняв, что сделала ему больно, я невольно ощутила укол в сердце. Однако через мгновение он нанес мне не меньший удар.
— Следующую ночь тебе придется провести в весьма уютном местечке — Комнате Отражений. Там тишина и покой. И отражения… Они будут целовать тебя, ласкать, жечь… Если тебе не по нутру ласки любящего мужа!
Голос Рене прогремел, как эхо в горной пещере, а глаза сверкнули бешеным огнем.
— Потом ты снова ответишь на вопрос — любишь меня или нет.
Я подняла на него глаза.
— Что?..
— Ты изменила мне прошлой ночью.
Я во все глаза уставилась на него.
— Не может быть…
— Ты же не могла не заметить, что провела ночь не со мной?
Глаза Рене сощурились.
Я возмутилась:
— Ты заставил меня выпить эту бурду в бутылке, она опьянила меня, и я не помню, что было дальше!
— Ты говоришь мне правду, Мари?
Хитрая усмешка все так же крылась в его взгляде.
Я опустила голову. Потом подняла и выкрикнула:
— Нет, неправду. Сегодняшней ночью со мной был молодой красавец. Но это были галлюцинации, вызванные зельем. На самом деле это был ты! Ты бы не позволил никому другому прикоснуться ко мне! За что же ты наказываешь меня?
— За то, что ты позволила это.
И, не дав мне произнести более ни слова, Рене прищелкнул длинными пальцами. На этот звук явился сонный Гриент.
Жестким голосом Валлин произнес несколько слов. Страж кивнул и взял меня за плечо. Во мне все кипело от гнева. Уходя, я обернулась на Рене, желая оскорбить его какой-нибудь едкой фразой, но увидела, как на задумчивом лице моего нелюбимого супруга проступили страдание и боль.
Заметив, что я смотрю на него, старик отвернулся.
Наверно, этот напиток вызывает у окружающих искажение зрения. Уж что-что, а подавать
Я снова обернулась на него и увидела, что Рене по-прежнему смотрит в сторону. Неужели в молодости он был таким красивым? Вполне возможно, люди с возрастом меняются до неузнаваемости…
Гриент привел меня в мою светлицу под куполом башни.
— А как же Комната Отражений?.. — спросила я, чувствуя, как тяжесть понемногу отпускает душу.
— Чтобы оказаться в Комнате Отражений, мадам Валлин, вовсе не обязательно выходить отсюда… — жутковато улыбнулся страж, и моя душа вновь испуганно дрогнула.
Он мягко втолкнул меня внутрь и запер.
Я затравленно огляделась, но в комнате все было как прежде — безукоризненно застеленная кровать, шкаф с зеркалом, натертый до блеска паркет, маленький столик у стены… Тихо колыхалась балконная штора.
И вдруг все предметы начали сами собой перемещаться по комнате! Шкаф задвигался и тяжело переполз на другую ее сторону. За ним юркнул в противоположный угол стул…
Неожиданно на меня навалился сон. Тяжелый и удушающий. Заболело все тело — с ног до головы. Заломило руки, ноги, даже челюсти. Я добрела до кровати и обессиленно прилегла на нее. В комнате внезапно потемнело. Я перетащила на кровать неподъемные ноги и хотела забраться с головой под одеяло, но какая-то неведомая сила вдруг словно распяла меня на этой кровати и пригвоздила к ней.
Мои глаза сами собой уставились в потолок. Из белого он стал сначала синеватым, потом начал чернеть, и в центре его появилась едва заметная трещина.
«А если он рухнет… Он же убьет меня!..» — я испытала жуткий леденящий страх и снова попыталась сдвинуться с проклятой кровати, но та держала меня, словно я была к ней намертво приклеена. Попытавшись дернуть ногой, я с ужасом поняла, что не могу сдвинуть ее с места.
Стало прохладнее. Углы комнаты начали сдвигаться и медленно приближаться ко мне. Кривая трещина на потолке угрожающе расширилась, и ее неровные края заметно ужесточились. Сам потолок почернел и стал похож на подвижное одеяло — края его начали выгибаться и сворачиваться, словно от ветра, хотя ветра еще не было.
Стены вдруг как будто задышали, выгнулись и отделились друг от друга. Они резко сжались, точно были сделаны из пластилина, и начали, хаотично двигаясь, принимать разные причудливые формы и, наконец, словно облились чернилами и превратились в четыре темных силуэта.
Все они были без лиц. Они протянули ко мне тонкие руки и закачали головами, как неваляшки.
Ужас сковал меня, крик прирос к небу. Сердце стучало, как молот, оно словно выросло внутри и заполнило собой все внутренности. Оно стучало из горла и из пяток, откуда-то из-под ребер и из печени, разрывая тело изнутри.