Волшебное зеркало Тимеи

Кроткова Изабелла

Перед глазами вмиг встали события далекого вечера: бледное лицо умирающего и его прерывистый шепот:

«Спасибо, доченька… Возьми мою визитку… Может быть, наступит день, когда она тебе пригодится… Запомни — агентство «Справедливость»…

Добросовестная тетя Клаша тщательно выстирала куртку, и текст на визитке был стерт. С большим трудом я различила часть названия улицы — «…осов…» и номер дома, то ли 14,то ли 44,то ли 74. Наверху, в левом верхнем углу, почти нетронутыми остались английские слова — такие же, как на монетках-жетонах агентства.

Я

постаралась припомнить, есть ли в городе улицы, имеющие в середине «…осов…», но на память приходили лишь Советская, Интернациональная да 40 лет Октября.

Найденная визитка, тем не менее, принесла новую надежду: именно там мне должны помочь вернуть свой истинный облик! Там и больше нигде!

Какое-то царапанье вдруг привлекло мой слух.

Осторожно высунувшись из чулана, я на цыпочках подошла к двери в комнату и заглянула внутрь.

Раздался слабый стук по стеклу, словно кто-то пытался проникнуть в окно, створка чуть шевельнулась, и послышались удаляющиеся шаги.

Я стояла, замерев и боясь шелохнуться. Только что начавший было отпускать страх вернулся с удвоенной силой. Кто это был? Что ему нужно?!

Тихонько подкравшись к окошку, я выглянула в сад. Там было пусто.

Только возле перекладины качался куст потревоженной сирени.

Как можно скорее бежать в агентство «Справедливость»! Рене не сидит на месте — он продолжает искать свою пропавшую жену. И мне нужно найти агентство прежде, чем он доберется до меня.

По стеклу забарабанил косой упругий дождь. Июнь был совсем не похож на июнь — он был холодным и хмурым, как поздний сентябрь.

Я торопливо надела костюм, туфли и плащ, сунула в карман визитку и отправилась в киоск, чтобы купить карту города и отыскать на ней все улицы, в названиях которых встречается сочетание «…осов…».

Вещи я захватила с собой. Скорее всего, больше я сюда не вернусь.

Улица вновь была пуста, но спеша мимо одного из соседних домов, я неожиданно услышала разговор за оградой:

— Бабка какая-то проходила… В робу обряхтанная. И вот опять кудрявый шмыгал… Дом этот нежилой вроде, к кому они ходют-то? — удивлялся шепелявый старушечий голос.

— Парень не впервой уж ходит. Как будто ждет кого. Я другой раз выйду и скажу — мол, бабка приходила, может, он ее разыскивает?.. — вторил веселый голосок какого-то дедка.

— И все озирался, как будто в дом хотел войти, но не вошел… А бабка-то там еще или ушла?..

Не дослушав беседы, я кинулась обратно в сад и, обойдя кругом, пустилась огородами, утопая в мокрых зарослях лопухов и репьев.

Значит, если кудрявый парень снова придет, ему доложат об обряхтанной в робу бабке.

То есть обо мне.

ГЛАВА 48

Пристроившись под крышей киоска с картой в руках, я выяснила, что улиц, имеющих в своем названии сочетание «…осов…», в нашем городе четыре. Это улицы Матросова, Ломоносова, Абрикосовая и улица Завода автонасосов. Ближайшей была Абрикосовая,

она располагалась неподалеку, также в частном секторе, и я решила начать с нее. Абрикосовая оказалась довольно короткой улицей, где стояли лишь высокие богатые коттеджи. Семьдесят четвертого дома там не нашлось, из четырнадцатого меня выгнали чуть ли не с собаками, а в сорок четвертом на звонки никто не вышел, но сам он являлся обычным жилым домом и ничем не напоминал агентство.

Улица Ломоносова обнаружилась в центре, и на ней нашлись все три нужных номера. Четырнадцатый принадлежал старому ГУМу, сорок четвертый — непонятному учреждению с двумя вывесками — «МУДЕЗ» и «МУЖК», а семьдесят четвертый терялся за парком, и в нем пряталась в гуще деревьев какая-то рабочая столовая.

Исследование улицы Завода автонасосов занесло меня в отдаленный район, где, по моему мнению, и должно было скрываться от посторонних глаз таинственное агентство. К моему разочарованию, там оказались лишь заброшенные склады, гаражи и пятиэтажки 70-х годов.

Осталась только улица Матросова. На этой улице стояли филармония и театр. Где-то рядом с ними должен был быть номер четырнадцать. Я намеренно оставила ее напоследок. Во-первых, потому что не надеялась, что агентство «Справедливость» расположено на виду, а во-вторых…

Во-вторых, все та же проклятая афиша — «Марина Обручева приглашает…» Разыскивая дом номер четырнадцать, мне пришлось бы увидеть ее еще раз. От одного предчувствия, что она вновь попадется мне на пути, начинало ныть где-то внутри, но все же пришлось, скрепя сердце, поехать с улицы Завода автонасосов на Матросова, при этом на дорогу ушло почти полтора часа.

Вот я и подошла к тому моменту, с которого начался мой рассказ.

Уже начало смеркаться, когда я подъехала к театру, и она сразу бросилась мне в глаза — счастливая и веселая, та, кем они заменили меня… Она стояла, подбоченясь и задорно глядя вперед, и по ветру развевались ее шикарные, черные как смоль волосы. Марина Обручева… Я питала иллюзию, что это имя больше не способно причинить мне боли, как тогда, в замке, когда при каждом невольном воспоминании оно наносило сердцу кровавые раны. Ведь теперь во мне прорастала надежда обрести его снова. Но оказалось, что мое имя уже занято кем-то, так же, как и вся моя жизнь.

Быстро отвернувшись и надвинув парик плотнее на голову, я еще крепче сжала в замерзающей руке ручки пакета и стремглав юркнула в узкую щель между театром и высоким забором, отделяющим его от территории шоколадной фабрики. Четырнадцатый дом я уже прошла, это и был пресловутый театр, и теперь мне предстояло найти сорок четвертый.

Улица Матросова нырнула куда-то вбок и из центральной превратилась в заброшенную и нехоженую. Тесный проход вывел меня к неровной, хлюпающей грязью, дороге, похожей на проселочную. Постепенно сужаясь под натиском кустов, она вскоре обернулась узенькой песчаной тропой, и я продолжала брести по ней, с тревогой поглядывая на небо, где снова собирались свинцовые дождевые тучи.