Волшебные сказки (сборник)

Толкин Джон Рональд Руэл

Когда Роверандом увидел его, он ехал в своем «экспрессе» – гигантской, закрученной винтом раковине, влекомой семью акулами. Народ освобождал дорогу моментально: акулы ведь очень больно кусаются…

– Давай за ним! – крикнул Роверандом морскому псу, и они припустили вслед по обрыву. И эти две противные собаки швыряли в карету здоровенные камни всюду, где она приближалась к обрыву. Как я уже говорил, они могли передвигаться изумительно быстро, и вот они мчались вперед, прячась в водорослевых кустах и спихивая вниз все, что лежало на самом краю. Это чрезвычайно досаждало волшебнику, но они тщательно следили за тем, чтобы он их не заметил.

Артаксеркс и выехал-то в ужасном расположении духа, а не успев проехать и мили, был просто в бешенстве – к которому, впрочем, примешивалась значительная доля тревоги. Ибо ему предстояло расследовать ущерб,

причиненный весьма необычным водоворотом, появившимся внезапно и в такой части моря, которая ему ну совсем не нравилась. Он полагал – и был совершенно прав, – что к происходящим в том районе пренеприятнейшим вещам лучше бы не иметь никакого отношения.

Беру на себя смелость предположить, что вы уже смогли догадаться, в чем там было дело. Артаксеркс – мог.

Древний Морской Змей просыпался. Или полудумал сделать это.

Долгие годы пребывал он в глубоком сне, но теперь начал поворачиваться. Когда он не был свернут в кольца, то достигал сотен миль в длину (некоторые говорят даже, что он мог бы протянуться от края до края мира {73} , но это преувеличение); когда же он был свернут, то лишь одна пещера, помимо Клубящегося Котла – где он обычно и жил и где многие желали бы ему оставаться, – да, одна только пещера во всех океанах могла вместить его. И находилась она, к превеликому несчастью, вовсе не за сотни миль от дворца морского царя.

73

…Древний Морской Змей просыпался… некоторые говорят даже, что он мог бы протянуться от края до края мира… Ссылка на Змея Мидгарда («мидгард» буквально – среднеземье! – Прим. пер.) из норвежской мифологии, который свивает свои кольца вокруг мира. Ср. также с Левиафаном из Книги Иова, 41 («Когда он поднимается, могучие трепещут…»).

Когда Морской Змей во сне разворачивал одно-два из своих колец, воды взбаламучивались и сокрушали человеческие дома и нарушали покой людей на сотни и сотни миль вокруг. И было, конечно же, очень глупо посылать ПАМа посмотреть, что там такое, потому что Морской Змей слишком огромен, и силен, и стар, и туп, чтобы кто бы то ни было вообще мог его контролировать. Примордиальный [12] , предысторический, Сама Морская Стихия {74} , легендарный, мифический и придурок – таковы были другие эпитеты, прилагаемые к нему, и Артаксеркс это слишком хорошо знал.

12

Предвечный. – Прим. пер.

74

…Сама Морская Стихия… autothalassic – проистекающий из моря. Перечисление от «изначальный» («предначальный», «предвечный») до «придурок» («тупица») является сводом заключений средневековых ученых о морских змеях и реминисценцией комментария, сделанного Толкином в его лекции 1936 года «Чудовища и критики» по поводу «целого вавилона конфликтующих мнений» о «Беовульфе».

Даже если бы Человек-на-Луне работал без устали пятьдесят лет, он не состряпал бы заклинания столь развернутого и могущественного, чтобы оно оказалось способным сковать Морского Змея. Единственный раз он только попытался – когда в этом была уж совсем большая нужда, – и в результате по меньшей мере один континент ушел под воду {75} .

Бедняга Артаксеркс рулил прямо ко входу в пещеру. Но еще не успев выйти из экипажа, он увидел высовывающийся из устья пещеры кончик змеиного хвоста.

75

…по меньшей мере один континент ушел под воду… Надо полагать, имеется в виду Атлантида, так как упоминаемая фраза присутствует уже в раннем тексте «Роверандома», относящемся к 1927 году, когда в толкиновской мифологии еще не существовал затонувший остров с государством Нуменор.

Был он больше, чем целый состав гигантских цистерн для воды, и был он зеленый и склизкий…

Этого Артаксеркс вынести уже не мог {76} .

Он хотел домой, и немедленно, прежде чем этот Червяк начнет поворачиваться {77} снова – как все червяки, в самый случайный и неожиданный момент.

И тут все испортил маленький Роверандом. Он знать ничего не знал о Морском Змее и его чудовищной мощи. Он думал лишь о том, как бы досадить этому идиотскому волшебнику с его кошмарным характером. И когда подвернулся момент – а Артаксеркс стоял как дурак, замерев и уставившись на видимый конец Змея, тогда как его скакуны ни на что особо внимания не обращали, – пес подполз поближе и укусил одну из акул за хвост, просто для смеха.

76

…он увидел высовывающийся из устья пещеры кончик змеиного хвоста… Этого Артаксеркс вынести уже не мог… Ср. «Фермер Джайлз из Хэма»: «[Гарм], оказывается, налетел прямо на хвост Хризофилакса Дайвза, который только что приземлился. Никогда еще ни одна собака не мчалась домой, задрав хвост, с такой скоростью, как Гарм» (Джон P. P. Толкин «Лист работы Мелкина» и другие волшебные сказки. М.: РИФ. 1991. С. 197).

77

…прежде чем этот Червяк начнет поворачиваться… Игра на пословице «даже червь повернется» (т. е. даже слабейшее из созданий повернется к своим мучителям, будучи вынужденным к этому), которая здесь приложима к могучему Морскому Змею буквально. В англосаксонской и норвежской мифологии «червь» (wyrm; англ. worm) было общим названием для драконов и змей.

Для смеха! Но какого смеха!

Акула подпрыгнула и устремилась прямо вперед, и повозка подпрыгнула и также устремилась вперед; и Артаксеркс, который только-только повернулся, чтобы влезть в нее, свалился на спину. Затем акула укусила единственное, до чего могла в тот момент дотянуться, а это был хвост впереди стоящей акулы. И та акула укусила следующую, и так далее, пока передняя из семи, не видя перед собой больше ничего, что можно было бы укусить…

О боже! Идиотка!!!

…Если б только она не бросилась вперед и не укусила за хвост Морского Змея!!!

Морской Змей совершил новый и весьма неожиданный поворот! И в следующий момент собаки почувствовали, как их, перепуганных до потери сознания, завертело волчком во взбесившейся воде, с размаху ударяя о крутившихся с головокружительной скоростью рыб и вращающиеся спиралью морские деревья, в туче выкорчеванных водорослей, песка, раковин и всякого хлама.

Становилось все ужасней и ужасней, потому что Змей продолжал поворачиваться.

И посреди всего этого вращался по всему пространству бедный старый Артаксеркс, кляня их последними словами.

Акул, я имею в виду.

К счастью для нашей истории, он так никогда и не узнал, что сделал Роверандом.

Я не ведаю, как собакам удалось добраться до дому. Во всяком случае, прежде чем это смогло произойти, прошло много, очень много времени. Сначала их вымыло на берег одним из ужасающих приливов, порожденных шевелением Морского Змея. Затем их выловили рыбаки и уже почти отослали в Аквариум (отвратительная судьба!), но в последний момент им удалось избежать этого ценой сбитых, не приспособленных к суше лап {78} , которыми им пришлось пользоваться изо всех сил все время, пока они пробирались сквозь бесконечный земной беспорядок.

78

…ценой… сбитых… лап… (by the skin of their feet) ссылка на перепончатые лапы псов; также игра на выражении из английской пословицы «ценой своих зубов» (skeen of their teeth).

И когда наконец они вернулись домой, там тоже был ужасный беспорядок. Весь морской народ столпился вокруг дворца, выкрикивая:

– Подать сюда ПАМа! (Да-да! Они называли его так прилюдно, без всякого уважения.)

ПОДАТЬ СЮДА ПАМа!! ПОДАТЬ СЮДА ПАМа!!! А ПАМ прятался в подвалах.

В конце концов миссис Артаксеркс отыскала его там и заставила выйти наружу, и весь морской народ завопил, когда он выглянул из чердачного окошка:

– Прекрати это безобразие! ПРЕКРАТИ ЭТО БЕЗОБРАЗИЕ!! ПРЕКРАТИ ЭТО БЕЗОБРАЗИЕ!!!