Волшебный коридор

Пирс Энтони

Айрин и архивариус сначала стеснялись, но потом махнули рукой и тоже стали есть. Кентавр вообще нуждался в большом количестве пищи; а принцесса вдруг отыскала на столе множество любимых блюд и просто должна была попробовать каждое.

— Вм нрв э уние, м мя? — любезно обратился к принцессе король Ори.

Король сидел далеко от кентавра, и поэтому Айрин ничего не поняла. Но Арнольд понял, в чем дело, и пододвинулся к королю.

— Ты обратился ко мне, государь? — с видом настоящей скромницы спросила Айрин. Дор в душе восхитился ее актерскими способностями.

— Ну

да. Иных девиц в этом зале, кажется, нет. А таких прелестных тем более.

Айрин слегка покраснела и оглянулась по сторонам. Словно желала еще раз убедиться, что соперниц поблизости нет.

— Благодарю за комплимент, государь.

— Кто ты? — спросил король.

— Я дочь короля Трента.

— Я уверен, что красотой ты, принцесса, превосходишь старую королеву, — медовым голосом произнес король.

Старая королева? Так, интересно... Дор ел и прислушивался. Тучный монарх вот-вот проговорится... Дор чувствовал какое-то беспокойство, но понимал, что сначала надо побольше узнать, а уж потом действовать.

— Нет ли у тебя, государь, каких-нибудь сведений о моих родителях? — с очаровательной улыбкой спросила Айрин. — Я так о них беспокоюсь. — Айрин мило надула губки, чего раньше за ней не замечалось.

— Мои придворные уже помчались узнавать, — успокоил король милую барышню. — Вскоре они явятся и доложат.

Арнольд мельком взглянул на Дора. Он по-прежнему не верил толстому властелину Нехитри.

— Расскажи мне о твоем милом замке, — сладким голоском попросила Айрин. — Он такой красивый! И о твоем маленьком королевстве тоже!

— Мое королевство и в самом деле невелико, но чрезвычайно красиво, — согласился толстяк, бросив жадный взгляд на кончик принцессиной ножки. — В моем королевстве, — продолжил он, — два прекрасных замка и несколько селений. И все это в окружении великолепнейших гор. Столетиями королевство Нехитри-Будьпрям вело борьбу с захватчиками. Две тысячи лет назад неподалеку от этой земли жили киммерийцы. Главным их оружием были топоры. Потом примчались на своих лошадях скифы и оттеснили киммерийцев на юг. Лошадей в этих краях раньше не видели, поэтому сначала их приняли за чудовищ из сказочной страны.

Король замолчал. Потребовалось время, чтобы прожевать очередной пирожок. А Дор получил возможность обдумать услышанное... Чудовища из сказочной страны... Не намек ли это... на Ксанф! Могло случиться следующее: каким-то кобылам-страшилам удалось покинуть Ксанф, они просочились в Обыкновению, прижились здесь и положили начало известной породе светлых лошадей. Любопытно...

— Но здесь, в горах, — прожевал наконец король, — продолжало существовать старинное королевство. Много столетий спустя изгнали и скифов. Их врагами оказались так называемые сарматы. Но твердыню Нехитри-Будьпрям не смогли сокрушить и сарматы. — Король сытно рыгнул. — Потом пожаловали готы, но мы не пали. А потом с юга приблизились ужасные ромляне, а с востока чхунны...

— Да, они поистине ужасны, — поддакнула Айрин, словно знала что-то о ромлянах и чхуннах.

— Но королевство Нехитри-Будьпрям ничто не могло сломить. Орды варваров окружали его, но оно стояло посреди этого

ужасного моря... как скала. Сейчас мы изредка должны платить дань.

С этим злом приходится мириться. А вот с торговлей у нас нелады. Завязывать торговые отношения с варварами небезопасно, но торговля нам необходима, иначе королевству в самом деле придет конец.

— Мой отец как раз за этим к вам и собирался, — сказала Айрин. — Чтобы установить торговые отношения.

— Его могли сбить с пути ужасные хазары. Или их приспешники мадьяры. Я их знаю. Они хитрые, жестокие. Только и думают о том, чтобы навредить.

Дор решил, что пора искать самому, то есть настало время начать расспрашивать у неодушевленных. Ну, не сейчас, конечно, не при короле, который явно что-то скрывает.

— Наверняка ты, король, уже давным-давно правишь своим прелестным королевством? — с невинным видом спросила Айрин.

— Не так уж и давно, — возразил король. — Мой племянник Знак должен был стать королем. Когда мой брат, отец Знака, умер, я остался регентом при несовершеннолетнем. Однажды мальчик отправился на охоту и, увы, не вернулся. Наверняка забрался слишком глубоко в чащу и попал в засаду... к хазарам, а может, к мадьярам. Пока не подтверждено, что Знак действительно мертв, я на троне лицо, как и ты, Дор, временное. Мальчик наверняка погиб, но советники не спешат с официальным утверждением.

Вот как, Ори и Дор, получается, оба короли временные! Только король Дор стремится как можно быстрее передать корону законному правителю, а король Ори, наоборот, чувствует себя в роли короля весьма уютно. Он явно хочет пробыть королем подольше, а может, остаться им до конца жизни. Может, не хазарская ловушка виновата в том, что...

Дор почувствовал страшную тяжесть в голове и чуть не клюнул носом в какой-то пирог. Ох как хочется спать!

— Что со мной? — пробормотал он.

— Тебе подмешали отравы, вот что, простофиля, — прошептал стол ему на ухо.

— Отравы? Но зачем?.. — Дор хотел поднять голову, но не смог.

— А затем, что ты не понравился его величеству королю Перехитри, — пояснил стол. — С врагами он всегда так поступает. Так он избавился от короля Знака, а потом от этого короля, якобы волшебника.

Якобы волшебника! Короля-волшебника!

— А как звали якобы волшебника? — тихо спросил он у стола. — Трент?

— Да, так он отрекомендовался. Но на самом деле ничего волшебного он не умел делать. Ну вот, напился этот якобы волшебник, глупец, мучимый жаждой, того же винца, что и ты, и заснул. Перехитри дурит вас, как младенцев.

— Загремел! Гранди! — из последних сил заорал Дор. — Ловушка! Предательство! Бежим!

Но стража уже заполняла зал.

— Уведите этих, — распорядился толстобрюхий король. — Бросьте их в темницу. Но с девицей обращайтесь поласковей: уж слишком она аппетитная. А уродливого коня отведите на конюшню.

Загремел, хоть и выпил не меньше нескольких ведер отравленного вина, собрал все силы, поднялся и вступил в бой.

— Задай им трепку, детинушка! — подначивал со стола голем. — Под зад, и ухо, в глаз! И вдруг Загремел опустил руки.