Волшебный квартет
Шрифт:
— Ну да, ну да,— откликнулся отшельник,— однако зачем ей понадобился Вульферт?
Данкен извлек из кармана украшение. Эндрю словно узрел перед собой беса — он шарахнулся от юноши, во взгляде его читался ужас.
— Мне кажется,— сказал Данкен,— она искала не человека, а сей предмет. Вам, случайно, неведомо, что он из себя представляет? Может, в деревне ходили про него какие-нибудь слухи?
— Его называли святыней,— проговорил отшельник,— неизвестно чьей, но святыней. Понимаете, Вульферт считался у деревенских святым. Насколько
— Ладно, ладно,— перебил Данкен.— Что минуло, того не вернешь.
— Похоронили в святой земле,— продолжал Эндрю, будто не слыша,— возвели гробницу! Сами довольствовались камнем в изголовье, а ради него соорудили целый склеп! Вдобавок сколько ушло вина!
— Вина? При чем тут вино?
— Как при чем? Чтобы сохранить тело. Если верить преданиям, Вульферт умер в самый разгар лета, и потому...
— Понятно. Однако зачем было переводить вино? Ведь вполне сгодился бы обыкновенный рассол.
— Вероятно, вы правы. Помнится, говорили, что, когда Вульферта клали в гробницу, от него порядком попахивало. Но что касается рассола — по-моему, люди просто-напросто сочли, что вино гораздо менее вульгарно.
— Значит, они устроили чародею пышные похороны в полной уверенности, что погребают святого человека, и положили вместе с ним в могилу его святыню, возможно, не положили, а повесили ему на шею.
— Сдается мне, милорд, все так и было,— печально вздохнул Эндрю.
— Не называйте меня милордом. Я уже говорил — лорд не я, а мой отец.
— Хорошо, милорд, не буду.
— Интересно, почему Вульферта помнят до сего дня? С его кончины прошло добрых сто лет, если не больше. Когда он умер?
— Понятия не имею,— сказал Эндрю,— Дата была вырезана на постаменте статуи, что разбилась, когда на гробницу упало дерево. Но что до того, почему колдуна не забыли, в этом нет ничего удивительного. Жизнь в деревне однообразна и скучна, поэтому, когда происходит нечто необычное, оно производит громадное впечатление, вызывает множество пересудов и помнится на протяжении поколений. Кроме того, для местных он был святым; какие еще окрестные села могли похвастаться тем, что приютили святого?
— Ясно,— проговорил Данкен.— Так что насчет святыни?
Эндрю отодвинулся к стене пещеры, будто норовя вжаться в нее.
— Это не святыня,— пробормотал он.— Это бесовская штучка.
— Чем она тебя так напугала? — хмыкнул Конрад.
— Другими словами, нечто вроде талисмана,— произнес вполголоса Данкен,— причем неизвестно, как он действует.
— Послушайтесь моего совета,— воскликнул Эндрю,— закопайте его в землю или киньте в проточную воду! Добра он все равно не принесет, а вокруг и без того достаточно опасностей, чтобы еще испытывать судьбу. Зачем он вам? Вы сказали, что направляетесь в Оксенфорд. Я не понимаю, что вами движет. То
— Мы направляемся в Оксенфорд по важному делу,— заявил Конрад.
— Вас послал ваш господин?
— Нет, не он, а Тот, Кто повелевает всем сущим.
— Конрад! — в голосе Данкена прозвучал укор.
— Это правда? — прошептал Эндрю,— На вас указал Господень перст?
— Можно сказать и так. Но давайте сменим тему.
— Господень перст,— повторил Эндрю.— Знаете, мне сразу показалось, что вы не простые путешественники. Однако дорога длинная, и опасностей на ней не перечесть.
— Теперь нам придется тяжко,— признался Данкен.— Мы рассчитывали проскользнуть незамеченными, пото-му-то и отправились в путь малым числом. Но, увы, обстоятельства обернулись против нас. Мы столкнулись с дозором Злыдней, и все наши надежды пошли прахом. Они наверняка станут следить за нами. Да, мы справились с безволосыми, но ведь будут и другие. По совести говоря, мне слегка не по себе. Если на рубежах Пустоши выставлены дозоры, выходит, Орде есть что скрывать, нечто такое, что ни в коем случае не должно попасться кому-либо на глаза.
— Ну и как же нам быть? — осведомился Конрад.
— Пойдем напрямик,— отозвался Данкен.— Можно, конечно, уклониться дальше к востоку, однако, я боюсь, мы ничего тем самым не выиграем, разве что удлиним себе дорогу. Так что пойдем напрямик как можно быстрее и будем держаться настороже.
Призрак, ютившийся до сих пор в углу пещеры, подплыл к собеседникам.
— Возьмите меня разведчиком,— умоляюще произнес он.— Я стану разведывать замыслы врага. Мне будет страшно, моя душа, если она у меня сохранилась, уйдет в пятки, но ради вас, ради того, кто был добр ко мне, ради святого дела я преодолею страх.
— Я тебя не приглашал,— отрезал Данкен.— Если мне не изменяет память, я сказал, что не вижу, каким образом мог бы тебе помешать.
— Вы не принимаете меня всерьез! — оскорбился Призрак.— Для вас я не человек! Вы...
— Для нас ты — призрак, что бы это ни означало. Между прочим, сэр, что такое призрак?
— Не знаю,— проговорил Призрак.— Честное слово, не знаю, хоть и превратился в духа. Сэр, позвольте, я тоже спрошу вас кое о чем. Что такое человек?
— Я не могу ответить.
— Скажу вам прямо,— продолжал Призрак,— нет горшей участи, нежели быть духом. Духу неведомо, кто он такой и как ему надлежит себя вести, особенно если у него нет места, где являться.
— Займи церковь,— предложил Эндрю.— При жизни ты частенько околачивался рядом с ней.
— Но никогда — внутри,— возразил Призрак.— Я всего лишь сидел на паперти и просил милостыню. И такой жизни, друг отшельник, я не пожелаю и врагу. Попробуй проживи на те гроши, которые мне подавали!