Волшебный миг

Мэтьюз Патриция

Рикардо рассмеялся:

— Я и не боюсь. Ее присутствие может оказаться весьма увлекательным.

— Я вижу, что эта женщина околдовала вас обоих, — вмешалась в их разговор Мередит. И, сразу же пожалев о своих словах, постаралась переменить тему разговора:

— Как мило с вашей стороны, Купер, предложить свою палатку Рикардо.

— Я с удовольствием. — И Купер опять очертил круг сигарой. — С тем большим удовольствием, что вы снова разговариваете со мной.

— Я с радостью буду разговаривать с вами, сэр, если только темой нашего разговора не будет Рена Вольтэн.

— Я

очень постараюсь, леди босс, но все-таки мне кажется, что ваша неприязнь к ней немного чрезмерна.

— Если вы позволите, я буду сама судить об этом. И вообще, зачем она тащится за нами? Вы задавали себе этот вопрос? Вы ведь не думаете, что она делает это из-за ваших прекрасных глаз? Вряд ли даже их оказалось бы достаточно, чтобы эта особа отправилась в такое путешествие!

— Не знаю. — Купер пожал плечами. — Признаюсь, я об этом не задумывался.

Он отвел глаза, и в его голосе прозвучала какая-то фальшь. А Мередит продолжала:

— Здесь может быть только одна причина: она слышала о предполагаемом сокровище.

— Мне кажется, вы напрасно поднимаете панику.

— Вот как? А разве вы сами не говорили, что другие тоже могут охотиться за золотом? Вы сказали, что золотая лихорадка делает с людьми странные вещи.

В разговор вмешался Рикардо:

— Я думаю, Мередит, мы с вами сошлись на том, что вероятность наличия сокровищ очень мала.

— Мы-то сошлись, но ведь это совершенно разные вещи — в чем уверены мы, и в чем — все прочие. — Она устремила испытующий взгляд на Купера. — Об этом вы тоже говорили.

Купер нахмурился.

— Наверное, вы правы. Может, Рена и взяла в голову что-то такое. Ну и что вы намерены делать?

— Она будет у нас под наблюдением. — Голос Мередит поднялся на целую октаву. — А вот вы, я думаю, можете кое-что сделать. Держитесь от нее подальше!

Их взгляды скрестились. Купер первым отвел глаза и пошел прочь.

— Не слишком ли вы строги к нему? — мягко спросил Рикардо.

Мередит вздрогнула, оторвав взгляд от удаляющейся спины Купера. Только теперь она обратила внимание, как напряжены, как стиснуты у нее руки — даже ногти впились в ладони.

— Если и так, он это заслужил.

— Почему же? Потому что он мужчина? Рена Вольтэн — привлекательная женщина, какова бы она ни была, а сеньор Мейо вот уже несколько недель монашествует.

Мередит предпочла прямую атаку:

— Вы хотите сказать, что она доступна, а я нет?

Рикардо отпрянул в замешательстве.

— Я имел в виду не совсем это… Но да, полагаю, что вы правы.

— А будь у вас такая возможность, вы бы тоже начали ее домогаться?

На мгновение взгляд его стал непроницаемым. Потом он сдержанно улыбнулся.

— Пожалуй, да. Я тоже мужчина.

— Я в это не верю. Вы джентльмен.

Улыбка его стала откровенно ироничной.

— Вам нужно еще многое узнать о мужчинах, Мередит.

Она вспыхнула.

— Не говорите со мной так снисходительно! Я не ребенок!

— А мне кажется, что вы сущий ребенок, — серьезно ответил он. — И очень во многом.

Не сказав ни слова, Мередит встала и направилась

к своей палатке. В последующие дни в отношениях Мередит и Рикардо Вильялобоса наметилась какая-то перемена. Мередит казалось, что их короткий разговор — самый откровенный из всех, что имели место до сих пор, — проделал брешь в стене, незримо разделяющей их. Рикардо всегда соблюдал определенную дистанцию во всех, даже самых личных разговорах. Теперь сдержанность его почти исчезла. Он по-прежнему был милым и интересным собеседником, но уже позволял себе очень личные замечания и суждения — то он делал ей комплимент по поводу ее внешности, и в голосе его прорывалась нежность, то он позволял себе какие-то замечания относительно своего будущего, и получалось так, что их с Мередит отношениям суждено продлиться и по завершении раскопок.

Мередит жила с ощущением, что приближаются какие-то события, какой-то эмоциональный кризис в их отношениях. Положение ее было щекотливым, порой ей становилось не по себе, но страха она не испытывала.

Ожидание нового поворота заставляло ее делать в присутствии Купера вид, будто между нею и Рикардо существует какая-то близость; по временам ее поведение граничило с откровенным флиртом. После этого ее охватывал стыд, и она вновь становилась сама собой.

Купер же смотрел на все ее штучки с плохо скрываемым удовольствием, что приводило молодую женщину в ярость и только сильнее подхлестывало ее к эпатажу.

Вот уже целую неделю они пробивались через джунгли, и даже Купер уставал. Теперь приходилось сражаться с зарослями через каждый шаг, люди вымотались, терпение их подходило к концу. Единственным человеком, на кого все это почти не действовало, была Хуана. Девочка была счастлива, как птица, выпущенная из клетки. Она почти везде сопровождала Мередит, всячески пытаясь услужить ей, и спасительнице порой приходилось сдерживаться, чтобы не прогнать девчонку.

Как-то вечером, когда все ждали ужина, Купер спросил:

— Как далеко, по вашему мнению, мы находимся от этого города, леди босс?

Мередит задумалась на мгновение.

— Если меня не обманывают память и расчеты, мы уже очень близко. На расстоянии недели пути, полагаю — Тогда у меня есть предложение. Люди выдохлись.

Все мы заслужили денек отдыха. Здесь неплохое местечко для лагеря, вон там есть ручей. Нам нужно свежее мясо.

Я уже видел пару раз диких кабанов неподалеку. Почему бы нам не устроить завтра день отдыха? А я взял бы с собой двух человек и поохотился.

Чем ближе они подходили к Тонатиуикану, тем сильнее хотелось Мередит поскорее достичь цели, но она не могла не признать правоту Купера. Они действительно отдохнут за день, наберутся сил. И она сказала:

— Хотя мне очень не хочется останавливаться, но, думаю, вы правы. Да и я воспользуюсь свободным временем и устрою стирку в ручье.

На следующее утро Мередит проснулась поздно — ведь это был свободный день. Купер с охотниками уже ушли.

Мередит надела пеструю мексиканскую юбку и блузку, завязала в узел грязную одежду, предназначенную для стирки, и вышла из палатки.