Волшебство на грани или снежное путешествие
Шрифт:
Раиса Демонс, которая сидела со своей вечно улыбающейся прыщавой подружкой Нэйзой, обернулась кинуть на меня осуждающий взгляд, все еще не понимая моего поступка в холле. Я пренебрег советом Мистера Зорта и не бросил ей ответного взгляда, потупив взор, уставившись в угол парты.
Когда преподаватель снова поднял тетрадь и продолжил читать лекцию, я притворился даже, что слушаю, но, получалось не очень. Мысли не хотели приступать к методике самоконтроля, разработанной господином Чинским, и вдумываться в глубины его изречений по поводу дисциплины. Афанасий косился на меня, явно желая что-то
– Ты сегодня странный.
– Разве? – я даже посмотрел в его сторону, отвлекшись от созерцания мерцающей лампы над головой Мистера Зорта.
– Да, - кивнул он, записывая несколько мудрёных терминов. – Ты ведешь себя странно.
Афанасий Лоин отличался не шибко богатой фантазией и синонимами оперировал плохо.
– И что навело тебя на эту гениальную мысль? – поинтересовался я, запихивая карандаш за ухо. Скелет большой черепахоподобной рыбы глядел на нас пустыми глазницами со своей полки. Знаете, если бы я был режиссером и решил снять фильм ужасов, то снял бы про скелет этой рыбы, увеличив его раз в двадцать, и отправил бы крушить Зебровск, пожирая людей, разбрасывая их оторванные конечности, заливая всё кровью...
– Потому что ты улыбаешься, и ничего не записываешь, а еще надел форму университета, а еще слишком довольный…
Услышав это, я закатил глаза и ответил:
– Лоин, в бездну тебе провалиться, почему ты считаешь, что это ненормально, если половина, даже больше, студентов ЧАЛИКУНа ведут себя точно так же…
– Но ты ведь так не делал, - Афанасий сглотнул, но настаивать на своём не прекратил, хоть и чувствовал себя неуверенно, – не улыбался, все время в черном был, мрачный, как туча…
– В кои-то веки веду себя обычно, а они еще и возмущаются, - я действительно не понимал, что он от меня хочет.
– Обычно?
– Да, Лоин, ты, наверное, отвык. Извини, что не оправдываю ожиданий, но повторно вогнать себя в депрессию я не могу, да и не хочу, – я вынул карандаш из-за уха и стал раздраженно крутить его в руках, уже не смотря на своего соседа по парте.
– Но ты же…
– Да когда до тебя дойдет, что сердитым гоблином я быть не собираюсь. Я снова хочу жить, понимаешь, это ведь здорово! – воскликнул я, воздев руки к потолку, на всю аудиторию, Афанасий боясь, что задену, чуть не упал со стула.
В этот момент все, кто был в аудитории обернулись на нас, а Мистер Зорт выглядел чуть ли не сердитым. Я так и замер, Афанасий, если бы был черепахой, спрятал голову в панцирь, ну а так, он просто вжался в свой стул. Преподаватель из последних сил сдерживался, чтобы не повысить тон:
– Семён, я вижу, мой предмет тебе сегодня не интересен.
–
– Ну, раз уж обратил наше внимание на свою персону, так изволь поделиться причиной своего ликования, - ухмыльнулся Мистер Зорт, снова опуская свою тетрадь. Вообще, он не считал меня плохим студентом, да и я ходил несколько месяцев к нему на индивидуальные занятия, и он знал обо мне то, что не каждый преподаватель должен.
Я потупил взгляд, считая виноватым Афанасия, которому опять не досталось даже малюсенькой порции замечания.
– Ну же, встань и скажи. Может, мы тоже порадуемся, - не отставал Мистер Зорт, он был из тех преподавателей, кто проявлял ко мне своё сочувствие, после гибели Карси.
Я набрал в легкие больше воздуха, встал, выпрямился по струнке, выдохнул, снова вздохнул. Все смотрели на меня, даже Раиса, которая хотела провалиться сквозь землю, потому что чувствовала, как ей стыдно за мое поведение. И они тоже будут думать, что я ненормальный. Хотя, наверное, дальше некуда.
– Вы можете не поверить, но Карсилина Фротгерт жива, - сообщил я на выдохе, стараясь не смотреть в их лица, - И из-за этого я чувствую непривычное для себя состояние радости и не могу сосредоточиться.
Раиса сразу же презрительно отвернулась, громко щёлкнув ручкой.
– Что, правда? – послышались восклицания.
– А она придет?
– Как здорово!
– Ты не врёшь?
Одногруппники ждали, что еще им скажу, но я тактически молчал. Отец вообще-то запретил сообщать о том, что Карси жива, сказал, что ДС должно подготовить эту новость для народа. Объяснить возвращение принцессы не с точки зрения того, что её вернул к жизни какой-то принц из другого мира, а с точки зрения того, что она инсценировала свою смерть, пережидая угрозу для жизни, исходящую от колдунов ОбГаТра, или еще от кого-то (кого отец, Зольтер и Серебринка еще не придумали). Мне, если честно, не нравилась эта за уши притянутая обманка, если и говорить людям, то честно, ибо это не в характере Карси – пережидать угрозу, вместо того, чтобы столкнуться с ней нос к носу. Пережидать – трусливо, она так считает.
Мистер Зорт пристально смотрел на меня, пытаясь понять, есть ли в моих словах правда, но, он так этого и не понял, думая, наверное, что я придумываю себе воображаемый мирок, в котором пытаюсь существовать. Его это печалило, ведь боевому магу нельзя так делать. Боевой маг должен быть уравновешенным.
– Семён, я хочу, чтобы ты остался после этой пары, мне нужно сказать кое-что, - сообщил преподаватель, вздохнув и подняв тетрадь с материалом на уровень носа. Он не хотел осуждать меня при ребятах. – Можешь садиться. А вы, пожалуйста, не отвлекайтесь.