Волшебство на грани
Шрифт:
– Я поклялся, покуда зло еще сильно, охранять вас: тебя, Мартину и Альфреда. Желли, видимо, чувствовала, что они с Иксбертом скоро уйдут в мир иной…
Наступила пауза, во время которой Прохор допил остывающий чай.
– Знаешь, я отношусь к вам, как к собственным детям. Я к вам очень привязан, но забыл уже давно, что такое счастье.
– Какой же вы несчастный, Прохор Платонович… – С горечью заметила Кари, коснувшись ладонью его плеча.
– Сегодня чувствую себя уже не так как вчера и все эти пустые годы! – воскликнул Прохор, да так громко, что Карси вздрогнула.
Похоже,
– Мой сын жив! – он поднялся и подошел к фотографии, на которой он держал своего годовалого ребёнка, и провел по ней указательным пальцем. – Только, не хочет меня знать.
– Нужно рассказать ему всё.
– Да. Конечно. – Сказал он, сделав большую паузу между этими двумя словами, отворачиваясь от фотографий.
Он посмотрел на Карси таким пристальным взглядом, что та почувствовала себя неуютно. У неё сложилось ощущение, что его тёмно-карие глаза видели её насквозь, угадывали всё, что она чувствует сейчас.
– Но больше всего я боюсь, – признавался он, медленно подходя к ней, – что с моим сыном случится то же самое, что и со мной. Я боюсь, что он потеряет…
И он остановился, не закончив фразу, снова закашлялся, а затем изрек, серьёзно глядя на Кари:
– Но я этого не допущу!
Принцесса попятилась, опасаясь, что он сейчас схватит её и запрёт где-нибудь, слишком жутко звучали эти слова.
– Я не позволю ему стать таким жалким, как я! – и он засмеялся, но смех этот был не от счастья. – Не позволю чувствовать то, что я чувствовал тогда!
Он снова бросил взгляд на Карси. Карси медленно поднялась с дивана и осторожно пошла к выходу.
Прохор молча смотрел, как она покидает комнату, и вздрогнул, когда за ней хлопнула входная дверь.
– Господин, вам лучше прилечь. – Посоветовала Навира, которая всё это время простояла за занавеской, натирая тряпкой подоконник.
В конце концов, барон Прохор Платонович Мылченко (тайный глава ДС и директор банка «Чалинвест»), не монстр какой-нибудь!..
***
До дворца я добирался пешком. Хотелось развеяться, и я был зол на весь мир, особенно на отца, который вдруг объявился из мёртвых. Так же я злился на Карси, за то, что она встала на его сторону!
С досады я пнул ногой фонарный столб, злости не уменьшилось, только нога заболела. Если честно, меня раздражало, когда Карси проявляла к кому-нибудь свою жалость, особенно к тем, кто этого, по моему мнению, не заслуживал!
В лицо дул прохладный ветерок, и я, забывшись, чуть не столкнулся с солидного вида мужчиной.
– Осторожно! – буркнул он мне, даже не обернулся.
«Осторожно!» – передразнил я его, когда он скрылся за поворотом. То же мне, какой правильный нашёлся!
Мимо, смеясь, пробежал школьник, наверное, третьеклассник. Я крикнул ему: «Разбегался тут!». Мальчик испуганно глянул на меня, казалось, он сейчас расплачется (Еще бы, какой-то сердитый парень неожиданно решил на тебя накричать!).
Нужно срочно выпустить пар! Иначе мог повториться один из многочисленных случаев, когда я случайно что-либо взрывал, поджигал, разбивал, когда был очень сердит. Я вспомнил,
Я глянул на мальчика и почувствовал угрызения совести. Ведь мог случайно его покалечить (В голове тут же возник образ испуганной продавщицы, у которой дымились волосы, а целая полка за её спиной пострадала от моего огненного шара).
Я подошел к впавшему в ступор мальчику, он глядел на меня, как кролик на кобру.
– Прости. – Сказал я, самым доброжелательным тоном, материализовал леденец на палочке и протянул ему.
Он выхватил леденец и убежал, ничего и не сказав.
– Ну и катись! – Недовольно сказал я, сжав кулаки, злость накатила новой волной. В конце концов, он мог бы и не выхватывать этот леденец так резко. У меня и так нервы на пределе!
Я глубоко вздохнул три раза, говорят, это помогает, когда злишься. Затем достал из кармана плеер, настроил на радио «Колокольчик Плюс» и пошел дальше. И песня там снова играла под моё настроениё, называлась «Колдунья из села Белогоряченское». Её исполняла Листонская группа «Железный Персик». Песня, конечно, глупая, но музыка сойдёт. Бывают и такие исполнители, которые придумывают отличные мелодии, а вот тексты на эти композиции ложатся совершенно кривые.
Моя злоба постепенно спадала, главное только не думать об отце.
«… Ты меня околдовала,
Сердце подло украла, На кусочки разбила! Это величайшая подлость, Из всех, что ты совершила!..»
Я тихо подпевал солисту «Железного Персика», отвлекаясь от мыслей о Карси, ведь если сейчас буду о ней думать, то потом вспомню про отца, пойму, что из-за него я с ней поссорился и снова разозлюсь на себя, на отца и на Карсилину, а потом еще на кого-нибудь.
Проходя по насыщенно-зелёной лужайке возле дворца, я увидел Мартину, Альфреда и собаку Карсилины Ленди. Она весело носилась вокруг двойняшек. Альфред увлечённо кидал ей толстую палку, принесённую, из королевского парка.
Возле Мартины стоял красивый белый пегас с серой гривой, у него были огромные сизые крылья, и он терпеливо ждал, пока Мартина нахлобучит себе на голову шлем. «Рожок» – Догадался я. Это был тот самый пегас, с которым сестра Карсилины участвовала в скачках.
– Семён, а где Кари? – спросил меня Альфред, ожидая, пока Ленди притащит ему палку.
– Скоро придёт. – Ответил я, не желая распространяться на эту тему.
– Выглядишь не очень довольным. – Заметила Мартина, взбираясь в седло. – Что стряслось?
На ней были чёрные ботинки со шнурками, кожаные штаны и серая блузка. Совершенно не тот образ, в котором я увидел её первый раз.
– Да не важно. – Отмахнулся я.
Мне не хотелось им рассказывать о том, что сегодня случилось, что я нашел своего отца. Судя по тому, что Карси встала на сторону Прохора Мылченко, семья Фротгерт его уважает.
– А, по-моему, очень даже важно. – Заметила Мартина, поглаживая пегаса по гриве.
– Выскажись! Легче станет… – Посоветовал Альфред, швыряя палку куда-то в сторону ворот.