Волшебство не вызывает привыкания
Шрифт:
– Мне так привычнее, – она выскочила из кузова и критически осмотрела слегка замаскированную кучу ящиков. – Ты не можешь это всё плотнее ветвями оплести?
– Увы, нет, – развёл я руками.
– Ты ж друид! – девушка обвиняюще ткнула в меня пальцем.
– Те растения, которым я приказываю расти, быстро сохнут и погибают.
– И на кой чёрт это тогда? Розгами по попе стегать?
– Не только по ней, – усмехнулся я.
– А что ещё есть?
– Аура «Симбиоз» – восстановление сил от растений и небольшая регенерация.
– М-да, от Хаоса я нечто большего ожидала, –
– На кого? – не понял я.
– На других друидов, – явно теряя терпение, ответила сталкерша. – Ты у нас вообще ни разу не геймер, да?
– Почему же, я в танки играл.
– О, ну хоть что-то! Не за арту, надеюсь?
– Вроде бы, чаще всего ПТшками, – решил я, покопавшись в обрывках воспоминаний. – И на тяжах ещё.
– Ладно, тогда просто прикрывай тыл и постарайся сразу не слиться, – смиряясь, разрешила девушка.
Тем временем её немногословный муж запер кузов и распахнул основательно проржавевший капот. Ольга полезла в кабину на водительское место, но ни с первой, ни со второй попытки завести двигатель так и не удалось. Хаоситка с чертыханьем присоединилась к суженому, и вдвоем они принялись увлечённо копаться в потрохах пожилой «Газели», изредка переговариваясь междометиями. Я постарался не мешаться и уселся на продавленном пассажирском сидении, устроив топор в ногах. А то смотреть на последние солнечные лучи, озаряющие небосклон в багряные цвета, не было никаких сил.
От нервов немного подрагивали пальцы, хотелось выскочить из машины и вприпрыжку нестись обратно в лагерь. Вполне возможно, что каждая лишняя минута простоя обернётся чьей-то оборванной жизнью. И хорошо, если одной.
– Слушай, братец, посмотри в бардачке, там свечей случайно нет? – донеслось из-за капота.
– Сейчас.
Я подёргал закрытую крышку, и та неожиданно оказалась у меня в руках. На грязные коврики тут же высыпались какие-то просаленные документы с журналами, несколько пыльных аудиокассет и всякая мелочёвка. Чего тут только не было – и мотки медной проволоки, и пружинки с шестерёнками, и монетки всех номиналов. А ещё пуговицы, батарейки, какие-то согнутые металлические спицы, рассыпанные спички и зубочистки... Не хватало в этом хламе, разве что, свечей зажигания. Ну, кто бы сомневался.
Не сдаваясь, я поворошил невывалившееся на полках и вскоре был вознаграждён за старание сразу двумя пусковыми устройствами, завёрнутыми в холщёвую тряпицу. Рядом с ними нашёлся автомобильный баллончик с краской и несколько рожковых ключей.
– Есть, держи!
Ольга радостно выхватила находку из моих рук и вскоре снова уселась за руль. Двигатель поначалу сухо закашлял безо всякого энтузиазма, но неожиданно под капотом пронзительно пыхнуло синим, и он взревел раненным зверем. Девушка сбавила обороты и радостно расхохоталась, хлопнув ладонью по торпеде:
– Рано на покой собрался, дедуля!
– Неужели не нашлось ничего поновее этой рухляди? – спросил я, облегчённо выдохнув.
Настроение неудержимо рвануло ввысь.
– О, ещё один умник нашёлся! – она строго посмотрела
– А без них завести никак?
– Можно, в принципе. Только хрен ты куда уедешь – почти у всех блокировка руля сейчас стоит. Эх вы, мужики, насмотритесь своих киношек...
Олег захлопнул капот и жестом попросил меня покинуть кабину. Я смахнул наружу весь ненужный хлам, и вышел на свежий воздух, прихватив с собой лишь аэрозольный баллончик. Не пропадать же ему зазря. Пока сталкер усаживался поближе к супруге, прогревающей мотор, я быстренько нарисовал на бело-ржавом капоте большую, размашистую букву «П». Не знаю, почему, просто так показалось красивее.
– Давай, Пикассо, поехали уже.
Стоило мне вернуться на место, как «Газель» довольно бодро вырулила с места. Дальше всё оказалось проще некуда – смотреть в карту и подсказывать нужные повороты. Чисто как навигатор.
В дороге было особо не до разговоров – приходилось смотреть во все глаза, чтобы не проворонить опасность или особо коварную колдобину, укрытую листвой. Всё ж таки «Газель» – не джип, и застрять на ней гораздо проще. И пусть ехали мы с включенными фарами, иногда приходилось останавливаться и с фонариками проверять подозрительные места. Так что на дорогу, ведущую к бывшему егерскому кордону, удалось выехать лишь за полночь.
– Всё, дальше по-прямой, до упора, – махнул я рукой. – Колея чистая, без сюрпризов.
– Ой, хорошо! А то тащимся, как черепахи, – посетовала девушка, вжимая педаль газа.
Нас затрясло куда сильнее, но заветная цель становилась всё ближе, с каждой минутой. Правда, скорость едва не сыграла с нами злую шутку – мы чуть не проскочили мимо какого-то мужика, стоявшего на обочине и отчаянно махавшего нам руками, будто ловил попутку. Ольга немедленно помянула его мать и резко остановилась, заставив нас схватиться за ручки, чтобы не оставить отпечаток собственного лица на лобовом стекле. «Газель», не готовая к такому издевательству, жалобно взвизгнула тормозами и едва снова не заглохла.
– Если это нежить, я его сама грохну!
Мужик принялся резво нас догонять. Я высунулся по пояс из кабины и громадным сожалением узнал в ночном автостопщике того самого толстощекого дежурного, который вчера домогался ко мне расспросами во время слежки за Эльгой Куклинскас. Он что-то запыханно кричал нам на бегу, но разглядев мою физиономию, громко взвизгнул, на зависть любой девице, и сиганул обратно в кусты. Вот и объясняй теперь сталкерам, отчего у него такая реакция. Странная.
– Из твоих? – подозрительно прищурилась Ольга.
– Да, – не стал я лукавить. – Раз он дал стрекача, значит, к началу вечеринки мы уже опоздали.
– Так, ладно, – девушка тронулась с места. – Надо шум создать, андеды его любят. Слетятся, как ночные бабочки на свет. А тут как назло сигналка сдохла. Мысли есть?
Я немедленно выудил из бардачка одну из сохранившихся кассет и вставил её в старинную кнопочную автомагнитолу. Раз нужен шум, пусть и музыка играет, всяко веселей ехать будет.
Приборчик проглотил носитель и в колонках бодро заиграли пронзительные гитарные запилы.