Волшебство не вызывает привыкания
Шрифт:
Подышав на руки, я принялся взбираться. Побитое и закоченевшее тело слушалось плохо, и пару раз чуть не сорвался. Возле люка меня схватили за шиворот и силком вытянули наверх, на свежий воздух. Проморгавшись, я разглядел в узком помещении кладовой всю троицу знакомых разведчиков и Сергея Петровича в придачу. Вернулись-таки, защитнички хреновы.
– Всем доброе утро. Как сходили?
– Нормально, – хмуро ответил Виктор. – Надо было тебя с собой взять.
– Я и тут неплохо пригодился.
– Ты считаешь
– Они уже не являлись людьми, – возразил я. – Это были почти готовые вурдалаки.
– Что за чушь!
Вчера мы уже разговаривали с ним, когда меня бросили в импровизированный зиндан, и повторять аргументы по второму кругу не было никакого желания. Вместо этого я озвучил более насущный вопрос:
– Сколько сегодня укушенных?
– Это не укусы, – упрямо заявил Айболит. – Характер этих повреждений...
– Сколько, мать твою, пилюлькину?!
– Трое, – вместо покрасневшего от злости лидера ответил Виктор.
– К вам стучится северный зверёк, – развёл я руками. – Открывать будете?
– Тебя это больше не должно волновать, – отмёл нависающую угрозу лидер. – На сходе общины было принято окончательно решение о наказании за твои зверства.
– И каком же?
– Расстрел.
Повисла неловкая тишина.
– Ну хоть не увижу, как вас тут всех по кругу мертвецы пустят, – криво ухмыльнулся я и зашёлся в долгом кашле.
– Жаль, что нельзя всё повернуть назад, – посетовал лидер, не делая попытки помочь. – Выводите его.
Мне стянули руки обычной капронкой и вытолкнули на улицу. Снаружи нас ждало ещё двое – усатый Востриков с лопатой и приятель покойного мародёра, с неизменной двустволкой. Принципиально имя его не смотрел.
– Не многовато ли эскорта для меня одного? – поинтересовался я у Сергея Петровича, сплюнув мокроту.
– Это чтобы тебя прямо здесь не растоптали, – он указал рукой на толпу, человек в тридцать, окруживших избу.
И пусть они почти все принадлежали к женской половине населения, к моему появлению народ отнесся крайне негативно. Полетели выкрики, самыми цензурными среди которых были: «Убийца!», «Психопат!», и моё любимое: «Да грохните его уже хоть кто-нибудь!». Настоящий бабий бунт, бессмысленный и беспощадный.
Мужики окружили меня плотным кольцом, и повели прочь из лагеря. Шоу получилось ещё то – будь инициированные в состоянии двигаться, они бы тоже приползли взглянуть на процессию хоть одним глазком. В собравшихся вдоль дороги людях я без труда различил зарёванную Ромашку и печальную Марию Илларионовну. Не хватало только Эльги Куклинскас, но та, в силу своей скрытной натуры, наверняка предпочла следить за происходящим издалека.
Мы дошли до южного выхода, который даже никто не охранял, но дальше двинулись в урезанном составе – к Плотникову
– Дядь Серёжа, там маме плохо!
– Проклятье, – сдержанно выругался лидер. – Давайте без меня, потом отчитаетесь. Вить, ты за старшего.
Он подхватил вцепившегося в штанину мальчишку на руки и поспешил прочь. Колесников недовольно осмотрел пустующие укрепления и покачал головой:
– Нет, так оставлять нельзя. Илья, твоя ведь смена?
– Моя, – нехотя ответил усатый.
– Вот и стой, мы и вчетвером справимся.
– Но я тоже хочу...
– Дай инструмент, – Анвар бесцеремонно забрал у него лопату. – Просрал больных вчера, вот и стой молча.
– Это всё он! – мужик обвиняющее ткнул в меня пальцем.
– Его сейчас за это шлёпнут, а вот что с тобой делать – надо вопрос будет поднять.
Постовой посерел лицом и побежал к тросу, чтобы освободить проход.
– Уговор ведь в силе? – бородатый с двустволкой, оставшись без единомышленников, заметно занервничал.
– Да успокойся ты, – Анвар с оттяжкой хлопнул его по плечу, едва не выбив облако пыли. – Петрович ведь обещал? Обещал. Ну и всё.
– Хорошо, – он облегчённо выдохнул и злорадно посмотрел в мою сторону. – Готовься щенок, я для тебя самую мелкую картечь зарядил!
– Давай только без самодеятельности, – строго предупредил Виктор. – Если не справишься с двух выстрелов, на Паше контроль. Сразу!
– Понял, – кивнул десантник, всю дорогу хранивший молчание.
– Ла-а-адно, – протянул бородатый. – Хотя ему за Лёху и Ритку и помучиться немного совсем не грех.
– Я же сказал – без самодеятельности! – лязгнул металлом в голосе Колесников.
Приятель убитого мною перерождающегося вурдалака втянул голову в плечи и сдал назад. Мы преодолели заставу и углубились в лес, свернув с дороги.
Я прекрасно понимал, что достучаться до всех у меня точно не выйдет, поэтому сосредоточился на самом главном. Успеть хотя бы предупредить о грядущем. Благо, руки мне связали лишь в запястьях.
– Паша, держи, – я протянул ему серебряную цепочку, которую у меня почему-то постеснялись конфисковать.
А вот счастливая монетка осталась в куртке, которую будет носить уже другой. И памятное ожерелье из бейджиков работников центра реабилитации порвалось, когда мной пытались поиграть в футбол озверевшие люди. Остальные же вещи, грязные и слегка рваные, остались на мне.
– Нафига это? – удивился парень
– Отдашь сестре, пусть обязательно наденет, – принялся я инструктировать. – У нежити на серебро конкретная аллергия, и ей эта боязнь может спасти жизнь. Если найдёшь ещё, сняряди им хотя бы один патрон вместо дроби – вурдалака должно точно остановить. Но лучше прибереги его для того, кто ими управляет.