Воплощение
Шрифт:
Не оборачиваясь, Карл-Мария несколько театральным жестом воздел руки - и по ним, роняя искры, забегали нестерпимо-яркие электрические разряды. Повелительный жест - и толстая молния соединила австрийца и вкопанный в середине накрытой куполом территории высокий столб с металлическим штырём-громоотводом на верхушке...
“Изыскания” Вилигута и Хильшера, а также некоторые другие предпринятые действия, уже стоили “Наследию предков” блокировки доступа к нескольким холдам на территории Германии, куда их раньше охотно пускали “сочувствующие” обитатели. Холд холма Мург остался под контролем, однако попасть в него теперь можно было только своими ногами. Перевозчики выразили
...Гиммлер зажмурился и потёр пальцами веки. Карл, свинья… Вот эта самодеятельность ему точно с рук так просто не сойдет. Хоть бы тёмные очки надеть дал, сволочь! Хотя, конечно, представление… определённо имело успех - судя по вдохновенному и весьма экспрессивному сквернословию, доносившемуся со стороны вождя. Собственно, стоило признать - с катушек Вилигут съехал не на пустом месте. В почтенном возрасте внезапно взять и обнаружить у себя способность долбать молниями, словно Зевс, пусть даже только в некоторых, ограниченных местах - это не каждому получится принять без последствий. Вот и слетел с катушек, болезный… Но остался относительно управляемым и во многих вопросах - более-менее вменяемым, что ценно. Недаром же смог убедить врачей выпустить его из дома с жёлтыми стенами.
– Чёрт возьми, Генрих, что это было? Оружие?!
– То самое подтверждение “расовой теории”, которое вы жаждали увидеть… мой фюрер, - с почтением, но без подобострастия произнес Гиммлер. Ложь сошла с его языка гладко и без малейшего внешнего проявления - вот что-что, а говорить нужные слова с правильной интонацией Гиммлер давно уже научился.
– Желаете увидеть другие… доказательства?
1937 год.
Германия. Берлин.
– Что-о?! Вы понимаете, что вы мне подсунули, а, Генрих?
– Понимаю, мой фюрер, - мужчина смиренно наклонил голову.
– Нет, не понимаете!
– бывший ефрейтор вскочил с кресла и начал расхаживать по комнате из угла в угол, едва не задевая создающие в помещении мягкий полумрак массивные торшеры.
– Вы мне показываете наследие наших предков, а когда я вас спрашиваю, как можно этим воспользоваться, вы мне подсовываете... что?
– Краткую выжимку известной нам на текущий момент информации, - всё так же покорно сообщил Гиммлер.
– Выжимку? Ха! Это не выжимка, это… Я даже не знаю, как назвать! Катастрофа! Сначала вы мне демонстрируете Силу Северных Богов, Силу крови Избранной Расы… и всё это только для того, чтобы потом с постной миной сообщить, что вся эта Сила находится в руках унтерменшей-евреев?!
– Масонские ложи состоят не только из евреев, - скромно указал своему вождю Гиммлер.
– Разумеется! Из вашего отчёта следует, что эти твари не только встали между наследством предков и моим народом, так они ещё и не стесняются использовать тех, кого сочтут нужным, как этого вашего Вилигута. А заправляют всем Ротшильды из Франции!
– Именно поэтому я прошу у вас выделить средства на экспедицию в Тибет, - смиренно вставил свои пять марок Генрих.
– У них есть знания, у нас их недостаточно. Чтобы победить врага на их поле, нужно хотя бы… знать правила. Добытая из первоисточника информация сделает нас и всю германскую нацию сильнее.
Лично Гиммлер ничего против масонов не имел. Собственно, он и сам до сих пор состоял в одной из лож. Но, как говорят в США: бизнес есть бизнес. Ради личной власти и обогащения Генриху было совершенно не жалко подставить
– Деньги… Всё упирается в этот презренный жёлтый металл, - Адольф дёрнул щекой.
– Мало вам, что я разрешил этому вашему “Институту Аненербе” присосаться к государственной кормушке*, мало того, что я дал вам доступ к осуждённым преступникам и прочему отребью для ваших “опытов”? Будет вам экспедиция… Но я жду результатов. И не через десять лет, понятно?!
[*С момента основания “Общество Аненербе” было немедленно аккредитовано при Главном управлении СС по вопросам рас и поселения.]
1938 год.
Германия. Здание лаборатории “Аненербе” рядом с концентрационным лагерем Заксенхаузен, недалеко от г. Ораниенбург*.
[*В 1937 году “Аненербе” было выделено из состава Главного Управления СС и в качестве отдела введено в Инспекцию концентрационных лагерей. Штаб-квартира Инспекции с 1938 года была переведена из Берлина в г. Ораниенбург, поближе к подведомственному объекту.]
– Герр Вилигут, я всё ещё не понимаю, зачем вы вызвали меня сюда, да ещё так спешно?
– Гиммлер говорил внешне спокойно, но хорошо знающие его люди поняли бы: рейхсфюрер СС был сильно раздражён. Ещё немного - и полетят головы. Нравом один из самых влиятельных людей Германии был крут, хотя и напоминал без своей чёрной служебной формы то ли клерка, то ли бухгалтера.
– О, вы точно оцените!
– старик суетливо потёр ладони, блеснув в жёлтом свете коридорных ламп очками.
– Помните Кристину Майер?
– Вашу чокнутую ведьму, умеющую левитировать только полностью голой?
– вспомнил эксцентричную блондинку Генрих. Без труда - девушка, несмотря на полный хаос, царящий стараниями наставника в белокурой головке, была из тех, кого мужчины забывают… долго и тяжело.
– Да, на нашего фюрера её… таланты произвели большое впечатление.
– Так вот, её изнасиловали!
– радостно поведал австриец, как будто сообщил о чём-то очень хорошем.
– Почему-то меня это вовсе не удивляет, - пожал плечами Гиммлер.
– При её-то поведении. Вашими стараниями заставить фрау надеть хотя бы шинель можно было только зимой…
– Её изнасиловали в холде, - не слушая патрона, продолжал заливаться соловьем Карл-Мария, - один из работников-раскопщиков, Герман Вернер!
– И ради того, чтобы мне это сообщить… - начал закипать рейхсфюрер, и вдруг осёкся.
– В холде?
На демонстрации молодая ведьма не только могла удерживать себя в воздухе - честно говоря, получалось это у неё не особо уверенно - но и могла швырять силой мысли различные предметы. До силы выстрела пушки её способностей значительно не хватало, но вот отправить в короткий стремительный полёт, допустим, бревно вполне получалось. Вместо бревна мог быть и человек - уж чего-чего, а вот гуманизма и сострадания к ближнему своему за птенцами Вилигута и Хильшера не наблюдалось совершенно. Скорее наоборот.