Вопреки любой логике
Шрифт:
Его супруга вновь завелась, потрясая чеком и пихая мужа в плечо.
— Фейхоа! Оно невероятно полезно! Как и авокадо, а ты его не взял, а я говорила…
— Да зафига тебе это авокадо?!
— Чакры чистить, я учусь единению с природой, — гордо заявила Ева, задрав острый подбородок и Адам, тяжело вздохнул, проворчав:
— Знаю я твою чистку. После твоего свекольного салата два часа из кустов не вылезал, весь лопух ободрал. Не то, что чакры, карму вычистил до основания, — Ева затряслась от злости, топнув изящной
— А нечего амброзию жрать и нектар бухать с архангелами! Посиделки у них. Знаю я ваши посиделки у пруда, мне Змей все рассказал, как вы там титьки в Плейбое смотрите, похабники!
— Да ничего мы не смотрим, че начала то…
— Вот! Ты меня не уважаешь, — ударилась в слезы Ева, всхлипнув, и Адам закатил глаза.
— Уважаю, — вздохнул он устало.
— Не ценишь!
— Ценю, моя яблонька, ценю.
— Не любишь, потому что я ребро, а ты на папку похож!
Адам загрустил по временам холостяцкой жизни и снова вздохнул. На этот раз протяжно.
— Конечно, люблю, ты же мое любимое ребро, — заверил он жену, и та сквозь слезы взглянула на мужа.
— Точно любишь? — еще один всхлип и мужчина отчаянно закивал.
— Естественно, — заверил Адам, — мое любимое ребро. Левое.
Женщина еще некоторое время помолчала, а потом промурлыкала, окончательно успокоившись.
— Ну, если левое, то так и быть, сегодня приходи в спальню. Я сделаю новый низкокалорийный салат и сварю вегетарианский борщ! А еще сделаю тебе запеканку из морковки и кабачковые котлеты.
От упоминания блюд мужчина снова скривился, но Ева этого не заметила, двинувшись вперед к лифтам. Адам мрачно засопел, толкая тележку и бормоча:
— Совсем на своем веганстве помешалась. Как съела яблоко, так с тех пор крыша и поехала. А все Змей со своим: «Адам тебя за глаза жирухой зовет, сожри яблоко, оно низкокалорийное!». Тьфу, сидел бы щас один, нектар пил, телок голых смотрел…
— Что ты там бормочешь, милый? — с подозрением поинтересовалась его жена, обернувшись у самых лифтов и Адам, растянув губы в улыбке, проговорил:
— Яблонька моя, это я говорю, надо фейхую тебе купить. И авокадо.
— Да, авокадо это очень хорошо…
Наташа хмыкнула, наблюдая за тем, как скрылась парочка в лифте и повернувшись к Майе, прошептала:
— А он еще на Лилит жаловался.
— Какой мужик, такие у него и бабы, — хохотнула Топтыгина, качая головой.
Глава 15 — Цвет настроения синий, как твое стремное бикини
— Каждая девушка должна порхать, аки бабочка. Помните, девочки, вы бабочки. Вы нежные скромные существа, летящие над землей…
— Хрр…
Майя незаметно толкнула Наташу в бок, пытаясь сделать вид, что по-прежнему внимательно слушает ходящую между стройными рядами стоящих девушек в большом бальном зале, специально отведенном для конкурса. Даже оформили сцену и подиум,
Сама Тараканова даже не удосужилась сегодня хотя бы платье надеть, как просил их наставник Жюль.
Французский модельер, не сыскавшийся славы своими экстравагантными наряда на родине переселился в Россию, затребовав паспорт и распространил свое виденье на неокрепшие умы российского бомонда. Под его началом русские девушки стали расхаживать в леопарде вновь, обвешиваться странными украшениями, больше напоминавшими детские поделки из коробок с материалами в магазине игрушек, цеплять на головы шляпы и носить вязаные котомки. А затем на Жюля упала люстра в собственной квартире, и трагическая смерть прервала его путь прямо на пороге очередного вдохновения. И, слава богу, потому что сейчас он тряс какой-то лайкровой синей тряпкой из двух частей, которая больше напоминала набедренную повязку индейцев с какими-то ниточками да кнопками, тыкая пальцем в этот шедевр.
Какой, интересно, идиот оставил его в канцелярии на должности модного эксперта-блоггера? И зачем вообще в небесной канцелярии модный эксперт-блоггер?
— Мои маффинки! Этот шедевр каждая из вас надеть на ваш дебют, в качестве модели! — вещал он, даже не слыша рядом раздающегося похрапывания со стороны одной из стен. Наташа же преспокойно дрыхла, абсолютно игнорируя попытки разбудить ее уже двумя девушками.
— Блин, Натаха, просыпайся! — зашипела Ладка, ткнув коллегу в бок, и Наташа резко распахнув глаза, выдохнула в полной тишине зала полусонно:
— Маша, трах в машине полный отстой, перепиши. Твой герой уже четыре раза должен крышу пробить макушкой, какое тут удовольствие и оргазм? Разве что клинический.
И замолчала, резко поняв, что на нее смотрят десятки любопытных глаз, а одутловатое круглое лицо Жюля покрылось красными пятнами. Он задергался от возмущения, что было весьма комично при его маленьком росте, тонких кривых ножках и ручках, но огромном животе, обтянутом фиолетовой рубашкой в малиновый цветочек. Даже цветной ирокез встал от злости, как хохолок попугая.
— Натали! — взвился мужчина, тряся синим нечто в руках, хватая ртом воздух, пока Наташа зевал, игнорируя его. Спать хотелось неимоверно, ее подопечная Маша Сафина не желала никак угомониться и жаждала дописать свой шедевр. Естественно Наташе пришлось нянчить ее половину ночи, потому поутру, девушка чувствовала себя совершенно разбитой и уснула бы, прям в душе, если бы уже Гордей не разбудил настойчивым стуком в дверь с вопросом: не померла ли она, а то он в туалет хочет.
— Я говорить, чтобы вы приходить в платьях! — возопил мужчина, теряя буквы, путая падежи и захлебываясь эмоциями, — О calvaire, ma chienne sale*…