Вопреки любой логике

Melena Felwane

— И почему вы демоны, так любите пафос? — поинтересовалась Наталья, нажимая ярко-алую кнопку, и тут же послышался стон тысяч голосов страдальцев откуда-то из глубин. Жутко, если не знать, что это за место такое — Ад.

— А как иначе грешников-то пугать? — пробурчал Веня, подкатывая чемодан, — обнаглеют еще как ты!

— В вашем-то балагане понаглеешь. А вообще с порога распределительного бюро ясно, что вы тут такие же, как на Земле.

Велиал усмехнулся, шагнув за Наташей в темную кабину, и улыбнулся, нажимая на единственную кнопку, с нарисованной на

ней стрелкой, указывающей вниз.

— Пойдешь ты в Ад или Рай, ты встретишь тех же людей, что тысячи лет живут на планете. Так почему все думают, что попадая в одну из божественных инстанций, они как-то изменятся вокруг тебя? Нет. Дурак никогда не станет гением, а убийца праведником. Люди сами решают, как им жить, кем становится и какие поступки совершать. Мы — всего лишь последствия, отражение вашего мира, где вы такие же люди, — он пожал плечами, а Наташа задумчиво покосилась на него, чувствуя, как потеплело в кабине, невольно подумав, что зря не одела футболку.

— Ты сейчас мне философию читаешь что ли? — решилась спросить. Демон бросил на нее странный взгляд и улыбнулся.

— Для умной девочки, ты, Тараканова, иногда такая глупая. Я лишь намекаю, что Ад или Рай — это конечная точка окончательного выбора. А канцелярия существует, чтобы вы поняли, чего хотите на самом деле. Но пока ты не разберешься в себе, тебе не поможет Геенна Огненная, ни Эдемский сад.

— Раз такой умный, чего еще у Люцифера на побегушках? Почему еще не у власти?

— недовольно спросила и Веня хмыкнул.

— Вот поэтому до сих пор умный, что не у власти, — хохотнул демон. Наташа покачала головой, задумчиво закусив губу. Их тряхнуло, отчего невольно пришлось схватиться за стенку, тут же с шипением отдернув руку. До того кабина раскалилась, а лифт замер, медленно распахивая створки.

— Ну, добро пожаловать в Ад, деточка, — потянул демон, шагнув наружу и обернувшись к застывшей Наташе. Та с сомнением смотрела в красные глаза, а затем вдруг спросила:

— А если я вдруг не хочу ни в Ад, ни Рай. Если мой выбор, это нечто иное?

Велиал улыбнулся как-то странно, немного, даже по-отечески. Странный демон, опасный, но странный. Впрочем, они тут все странные.

— Когда найдешь ответ на свой вопрос, тогда и поймешь, куда тебе действительно нужно, — усмехнулся, кивая вперед, — пошли, а чую уже по парам алкоголя и похмелья, что Харон опять надрался да в лодке дрыхнет! Щас пока разбудим, кучу времени потратим. А нам еще Стикс пересекать, а это добрые часа два, если пробок не будет.

Наташа решительно шагнула, выбросив из головы все мысли. Обо всем остальном она подумает завтра. Или никогда.

Глава 17 — Найди то, сама не зная что

Если коротко описать Ад, то получится — пеклище. Он будто сильная и независимая, одинокая склочная женщина. Ей все должны, а кто не должен, тот наркоман и проститутка. Жителям Ада жилось не то чтобы плохо, с этой самой женщиной, но хотелось бы лучше.

Пришел в Ад — страдай.

Вот и сейчас перебравшись на полуржавом корыте, именуемом паром, через реку Стикс с

едва трезвым капитаном в лице глубокого запойного старца Харона, они, приближаясь к порту первого круга — Лимб. Тот самый круг, где по слухам обитали души некрещеных младенцев и праведных нехристиан в вечном унынии. Но когда Наташа ступила впервые на серый, потрескавшийся асфальт, то поняла, что самые унылые тут черти, которые точно муравьи сновали в разные стороны, периодически хмуро оглядываясь и недовольно морща пяточки.

— Ну, вот и первый круг. Это считай — провинция. Здесь всякие чахлые заводики по производству бальзамов из нытья самых унылых добродетельных нехристиан, несколько домов малютки для некрещенцев и пара подсобных хозяйств, там нехристиане вздыхают круглыми сутками, повышая бюджет на страдания, — радостно объявил Велиал, обводя рукой пятиэтажки из серого кирпича. Вдали виднелся темный едкий дым из высоких труб одного из упомянутых заводов. На всех улицах были развешены агитационные плакаты с призывом исполнить свой гражданский долг и проголосовать, а на огромном рекламном щите то и дело мелькал лик Люцифера, а затем бегущей строкой проплывали строчки из его политических лозунгов.

«Сильный лидер — сильная адская держава»

«Правитель всегда только один!»

И прочие зазывные слоганы. У одного из таких щитов стояли два престарелых черта и старая суккуб, которая недовольно поджимала губы, чуть трепыхая огромными кожистыми крыльями и стуча клюкой кроша и без того разбитый асфальт в пыль, чуть притопывала копытом.

— Ты за кого голосовать-то будешь, Бонифаций? — поинтересовался шепеляво один из чертей, тот, что повыше. Бонифаций потер почти лысую макушку с редким пушком между остроконечных длинных ушей и нетерпеливо дернул хвостом.

— За Асмодея! — решительно заявил, и тут же суккуб возмущенно подпрыгнула, да так, что ее строгий пучок чуть растрепался под цветастым платком.

— Да как можно! Он же предатель и рецидивист! Он обещал лишить нас пенсий!

— Не пенсий лишить, дура старая, а дать пенсионерам возможность заменить пенсию на проживание в пансионате для престарелой нечисты. С комфортом, пытками грешников и возможностью выезжать на природу порыбачить, — возмутился тут же черт, второй недовольно нахмурил кустистые уже тронутые сединой брови и покачал рогатой головой.

— Нет уж, к этому мы хоть привыкли. А Асмодей он что? Молодой еще, зеленый. Если не Люцифер, то кто?

— Вот, правильно говоришь, Аркан, — закивала суккуб, потрясая огромным мешком, набитым чем-то похожим на картошку, — я вот с дачи еду, пять кило везу. Места в транспорте никто не уступает, молодежь совсем обнаглела и Асмодей этот такой же — неуступчивый. В Раю стажировку проходил, а там чему научить могут? Тьфу, — она сплюнула на землю, отчего та вспузырилась, задымившись, — видели, вчера показывали в шоу на государственном Тринадцатом канале? Парад Радужных у них прошел! Видите ли, выступают за права тех, кто жаждет носить цветную одежду, а не только белую. Совсем сбрендили эти ангелы со своей толерантностью.