Вопреки судьбе
Шрифт:
Он поспешно встал на колени и, подтянув корзину к себе, на фанеру, схватился за крышку. И тут же замер, запоздало вспомнив, где они находятся.
— Кроули, мы… — он неуверенно запнулся. — Дорогой мой, я боюсь, мы где-то в монастыре… Как ты думаешь, тебе не станет плохо, если я…
— В ссссклепе…
— Что?
— Мы в сссклепе, ангел, — устало прошипел демон изнутри. — Уссспокойся, я всссё знаю сссам. Зато нассс здесь не доссстанут из Ада. Открывай, здесссь душшшшно…
Азирафаэль всё-таки ещё колебался. Он помнил, очень хорошо помнил Блиц. Слишком хорошо помнил:
…И как без сил лежал потом на его диване, шипя сквозь зубы от боли и вяло огрызаясь на все его попытки хоть немного облегчить мучения пострадавшего ради него демона.
Страшные, глубокие ожоги на обгоревших почти до костей ногах помнил. Как помнил и то, как неохотно поддавались святые раны его целительным силам и как медленно зарастала новой кожей обугленная плоть.
Взгляд его вновь упал на лист фанеры, на которой сейчас сидел он сам. Охваченный мелькнувшей вдруг в голове мыслью, Азирафаэль осторожно, теперь уже стараясь прислушаться ко всем нюансам ощущений, прижал ладонь к гладкой поверхности… Нет, ни капли святости сквозь покрытое сатанинскими символами прессованное дерево не просачивалось. Удивительно, и как он не догадался сам…
Азирафаэль, слабо улыбнувшись, выпрямился и окинул взглядом просторный склеп. А потом, вздохнув, осторожно приоткрыл крышку корзины, готовый при первом же признаке опасности захлопнуть её обратно.
И в первый миг окаменел, разглядев, чем выложены стены корзины. Книга! Кроули порвал книгу, возраст которой превышал семь сотен лет! Он резко заморгал, ахнул беспомощно, возмущённо…
А миг спустя опомнился.
Кроули… Боже, Кроули пробыл здесь, посреди обжигающей его святости, неизвестно сколько времени, под ненадёжной защитой исписанных сатанинскими знаками страниц… Пришёл на освящённую, смертельно опасную для него святую землю…
Ради него пришёл.
Ангел прерывисто вздохнул и виновато улыбнулся сжавшемуся, с тоскливым ожиданием глядящему на него змею.
— Здравствуй, дорогой мой… — чувствуя, как наворачиваются на глаза невольные слёзы, прошептал он. Свернувшийся кольцами змей неуверенно качнул головой. Азирафаэль сглотнул болезненный комок. И мысленно взвыл, отчётливо осознав, что все его мысли по поводу несча… чёртовой этой, ни капли крови Кроули не стоящей книги, его демон легко прочитал на его лице.
И ждёт сейчас, привычно ждёт упрёков.
А он просто не знает, что сказать. Не может ничего сказать из-за вдруг перехватившего горла.
Змей, неуютно шевельнувшись, моргнул.
— Как ты, ангел? — слабо прошипел он. Азирафаэль почти увидел, как неуверенно скрутилось его тело, словно готовясь к обороне.
Ангел прерывисто вздохнул.
— Чудесно, — не покривив душой, заверил он. — Со мной всё хорошо, дорогой мой. Удивительно, я даже…
Тут он запоздало осознал, что полностью ощущает свои сверхъестестсвенные силы, и неверяще схватился за шею.
— Кроули! Ошейник! Ты снял его?!
— Не я… — устало прошипел тот, вновь измученно опуская треугольную голову. — Сссвященнник…
— Св… Ах, конечно, священник! Тот самый, у которого ты взял святую воду.
Кроули слабо кивнул.
А Азирафаэль уже взволнованно выпрямился, захваченный новой мыслью.
— Кроули, но ведь это значит, что я теперь могу вылечить тебя! Как ты думаешь, тебе не повредит, если ты недолго побудешь снаружи? Здесь фанера, с тёмным сигилом, ты не должен обжечься, мне кажется…
— Я ссс… знаю… — слабо откликнуся демон. Азирафаэль резко замолчал. И вновь со сжавшимся сердцем ощутил, насколько чудовищно измучен его несчастный друг.
— Я… — сглотнув, пробормотал он, невольно отводя мокрые глаза, — Я мог бы вытащить тебя… я имею в виду, если тебе тяжело двигаться. Или ты хочешь сам?
Кроули долго молчал. Не шевелился, рвано дышал, тяжело раздувая лёгкие, и только то и дело выстреливающий изо рта язык показывал, что он не спит и напряжённо обдумывает предложение.
— Просссто опусссти руку, я выберусссь сам, — наконец слабо прошипел он, неохотно расплетая тугие кольца. Азирафаэль поспешно кивнул. Протянул ладонь к змею. И с болью увидел, как потянувшийся было наверх Кроули без сил оседает обратно, не в силах даже ползти. На миг он замер, пережидая неожиданно острый укол в сердце. Зажмурился, как-то сразу осознав, что насчёт «выберусь сам» Кроули несколько погорячился.
А потом медленно опустил руку пониже и осторожно подхватил вздрогнувшего змея под живот, поддерживая его и позволяя неловко обвиться вокруг своего предплечья. Невольно закусил губу, услышав тихое болезненное шипение, сорвавшееся с раздвоенного языка. И медленно, с бесконечной осторожностью, поднял руку, перенося измученного демона на фанеру.
Кроули без сил сполз с его руки и распластался на фанере, опустив треугольную голову на безвольно вытянувшееся тело. Азирафаэль поспешно подставил ладонь, не позволяя кончику хвоста свеситься с фанеры на смертельно опасный пол. Бережно приподнял его и сдвинул к середине, внутренне сжимаясь при мысли, насколько мучительно должно быть для Кроули прикосновение шершавой фанеры к обожжённой коже. Тот только слабо дёрнул головой, что-то бессвязно, но явно благодарно прошипев.
А Азирафаэль запоздало сообразил, что нет необходимости занимать необходимое Кроули пространство и самому сидеть на дышащем Скверной сигиле. И аккуратно сдвинулся назад, на прохладный каменный пол склепа. Передвинул туда же пустую корзину.
— Осторожно, дорогой… — с тревогой пробормотал он, глядя, как чёрно-алый змей неловко подтягивает к себе длинный хвост, пытаясь свернуться более компактно, и невольно скользя по самому краю фанеры. — Здесь не очень много места…
Змей раздражённо дёрнул головой. Ничего не ответил. Только оглянулся с явной нервозностью, с шипением щупая пропитанный благодатью воздух раздвоенным языком. Свернулся в несколько не очень тугих колец с усталым шипением опустил голову.
Азирафаэль прерывисто вздохнул. Это было знакомо. Слишком знакомо. Точно так же сворачивался на диване в его магазине Кроули в сорок первом.