Вопреки терзаниям
Шрифт:
Помнится, спросил у Гриши, куда подевался Лешка, ведь без него выпивать не хотелось, а тот просто пожал плечами. Мы все напились вдрызг, не отдавали отчета своим действиям, не говоря уже о поступках других. Я так и не отправился на поиски Лешки, а сейчас понял, что за столом тогда не хватало еще одного человека.
Возможно, они отсутствовали вместе по той причине, которую не могли потом озвучить. А может быть, это простое совпадение.
— Тоже думаешь о них? — шепот Сереги вернул меня в реальность.
Он затянулся очередной сигаретой, протянул мне раскрытую пачку. Я отрицательно
— Не пойму, как мы это проглядели.
— Да неудивительно. Лешка же всегда его защищал, но мы-то думали, что он хочет принять его в нашу компанию, подружиться там, не знаю. А оказалось...
— Может, изначально он и планировал просто дружить. Никогда не знаешь, как все повернется, — философски произнес я.
Само собой, я подразумевал наше с Алмазом знакомство, ведь у меня и в мыслях не было сближаться с ним, мне нравилось, с какой легкостью он мог поддержать разговор на любую тему. И Алмаз был так не похож на моих пафосных, эгоистичных друзей, этим он покорил меня окончательно. Может, и Лешку с Андреа сблизило нечто подобное.
— А хрен его поймет! — в сердцах воскликнул Серега, выбрасывая недокуренную сигарету в мусорный бак. Умолкнув, он уставился на проезжающие мимо машины таким отрешенным взглядом, что я невольно забеспокоился. — Я еще вспомнил тот день, когда Лешки не стало. Так долго обещал себе не думать об этом. Ты же помнишь, как завез меня домой после больницы? Вот только я не остался дома, а взял тачку — тогда еще «Мерс» другой был, разгонялся как ракета — и бутылку то ли текилы, то ли вискаря. Схватил не глядя.
— Зачем? — вырвалось у меня, хотя ответ был очевиден.
— Чтобы забыться, зачем же еще. Сначала гнал по городу, потом по трассе. Все расплывалось, ни черта не видел. Обгонял вслепую, просто повезло. А потом так быстро стемнело, и вот как сейчас помню: еду я на бешеной скорости по пустой трассе, а впереди тачка стоит на «аварийках», прям на дороге. И эта доля секунды, пока я размышлял, тормозить или наоборот вдавить газ до упора, еще долго преследовала меня в кошмарах. Я увидел препятствие раньше, чем свернул, раньше, чем нажал на тормоз. А если бы из-за этой секунды кто-то пострадал...
Серега выдохнул, устало провел ладонями по лицу. Я впервые за последние годы видел его таким уязвимым. Он никогда не рассказывал о том вечере, а я и не выпытывал подробности страшной аварии. Каждый из нас старательно избегал разговора, который так или иначе мог причинить боль. Но такое он не имел права скрывать! Вероятно, и Гриша оставался в неведении.
Чего еще я не знал? Неужели мы настолько отдалились в то время, что он не решился нам довериться? Даже мне ...
— Ты же сказал, это была авария, — как можно спокойнее проговорил я, хотя эмоции разрывали меня изнутри.
— Ага, так и было, только уже после. Я резко затормозил, обалдевший, даже не подумал съехать с дороги, и какая-то тачка на всей скорости впечаталась сзади. Все еще в шоке, как мы оба живы остались, меня нехило так крутануло. Пришлось откупиться, я же в хлам был.
— Боже, как ты мог это скрыть?
— Тогда тебе самому было не до того. Ты бы начал меня обвинять, мы бы поссорились, а кому от этого легче? — Серега покосился на меня, когда я кивнул, соглашаясь с его словами, и достал еще одну сигарету из пачки. — Вообще мне кажется, что каждый человек хоть раз в жизни хотел умереть. По-настоящему был готов к смерти. Но вот в ту секунду я понял, что умирать охренеть как страшно. Миг — и тебя больше нет. Все твои успехи, труды, достижения, — все это на хрен никому не сдалось после смерти. До сих пор тошно.
Серега затянулся за раз почти половиной сигареты и выдохнул дым в пустоту. Я рассматривал его профиль, силясь представить, что же он чувствовал в то время, когда хотел, но не решался рассказать нам правду. Когда, по-видимому, часами ворочался в постели, и желая заснуть, и боясь закрывать глаза одновременно. Когда после садился за руль и наверняка опасался, что ситуация повторится, что на этот раз он не захочет останавливаться.
Может, поэтому он стал выпивать, поэтому перестал ездить на машине? Ему было страшно, и только так он мог справиться с собственными демонами.
— И ты забылся в алкоголе? Чтобы заглушить боль?
— Да не только поэтому, я в целом хотел забыть тот день и продолжить жить, как раньше. Но это не так просто, особенно когда тычут мордой, как кота, в свое же дерьмо, — он поймал мой вопросительный взгляд и невесело усмехнулся. — Да отец с того дня всегда контролировал, сажусь ли я за руль пьяным. Он не хотел покупать мне «Порш», мама уговорила, но я почти на нем и не ездил. А потом они пригрозили, что отберут тачку.
— Ты вроде упоминал об этом.
— Есть и еще кое-что, что мы не обсуждали, а ты почему-то не спрашивал, Федук. Про то, почему я удалил запись. Понятно, что из-за звонка твоего отца моему, — Серега почесал затылок, явно испытывая неловкость при воспоминаниях о своем проступке, за который я долгое время держал на него обиду. — Но ускорения мне придал мощный удар в челюсть.
— Отец тебя ударил ? — в ужасе спросил я, прижав ладонь ко рту. — За запись?
— Думаю, не только, — рассмеялся Серега, старательно делая вид, что его ничуть не задевает реакция отца, словно это сущий пустяк. — Просто наконец-то появился весомый повод. Помню, он сказал: « Я благодарил бы небеса за такого сына, как Федор, а ты всем только жизнь портишь ».
— Это не так, — я настойчиво покачал головой, а на глаза невольно навернулись слезы. Серега только отмахнулся от моих слов, сжал переносицу и секунду смотрел в сторону.
— Прости, братишка, я реально частенько поступал как конченый эгоист. Надеюсь, ты не держишь зла.
— Я простил тебя еще тогда, — прошептал я. — И даже понял, почему тебя это бесило. Я сам вел себя как свинья. Ты мой лучший друг, а Алмаз был дорог мне, он и по сей день для меня важен, несмотря ни на что. Я не должен был выбирать между вами, вы нужны мне оба.