Вопреки терзаниям
Шрифт:
Алмаз старался не заговаривать о своем скором отъезде, но мы оба знали, что это неизбежно. Мы так и не обсудили, какие между нами теперь отношения. Поездка помогла нам сблизиться, но я опасался, что откровенный разговор разрушит тот хрупкий мост, что еще связывал нас вместе. Иногда вещи не стоит называть своими именами, неизвестность давала хотя бы какую-то надежду.
Да и ситуация с Матвеем не оставляла меня в покое. Я терялся в догадках, держат ли они связь, а спрашивать у Сереги побаивался. Тем более нет никаких гарантий, что ему известна
Так ли поступлю на самом деле, оставалось неясным. Надеюсь, мне никогда не придется в этом убеждаться.
Перед тем как позвонить Алмазу по «Скайпу», я пытался связаться с Региной, но она, как и обычно, проигнорировала звонок. В последнее время девушка с завидной регулярностью пропускала тренировки у Матвея, можно сказать, совсем перестала появляться в тренажерном зале. Главное, чтобы учебу не прогуливала, иначе Анна затеет новый скандал.
Я предположил, что как раз с ее подачи Регина отодвинула занятия в «Fuerza» на задний план. Возможно, Анна загрузила дочь обязанностями, и у сестры попросту не осталось свободного времени на свои увлечения. Хотя можно было бы позвонить и мне, и своему тренеру, чтобы объяснить ситуацию.
Алмаз вышел на связь поздно вечером, когда я уже выгулял Бени и собирался посмотреть очередной бессмысленный фильм, лишь бы отогнать прочь терзающие меня мысли. Алмаз придвинулся к экрану, чтобы что-то на нем рассмотреть, затем откинулся на спинку стула.
Сегодня он надел светло-серую ночную рубашку, а волосы, еще влажные после душа, забавно торчали в разные стороны. Видеть его таким одно удовольствие. Я и забыл, как прекрасно он выглядел в домашней обстановке. От тоски по нашему прошлому в тот же миг защемило сердце.
Алмаз вкратце рассказал, как прошел его день, в каких местах он успел побывать сегодня. Потом настала моя очередь рассказывать про бильярдный клуб и про выходки Вити с Женей.
Все как всегда, однако между нами чувствовалось напряжение, не позволяющее расслабиться в полной мере. Никогда еще наши разговоры не были настолько сухими и пресными.
— Федь, — внезапно сказал Алмаз, когда я уже стал подумывать о том, чтобы под неким предлогом закончить разговор, — а мне можно заглянуть к Сереже перед отъездом?
— Конечно, почему нет. Можем поехать вместе.
— Здорово! — он искренне обрадовался моему предложению. — Хочется посмотреть, как все изменилось. И с Матвеем попрощаться тоже.
Я поднял на него глаза, внутри вмиг поледенело от страха и ужаса.
— Вы общаетесь? — хрипло спросил я, даже не пытаясь скрыть, насколько все происходящее вводило меня в замешательство.
— Ну да, мы иногда..., — Алмаз осекся, и хитрая улыбка расплылась по его лицу. — Подожди, ты что, ревнуешь?
Я невольно фыркнул, уязвленный тем, что меня застали врасплох. Алмаз продолжал улыбаться, неотрывно глядя мне в глаза
— Ты ревнуешь . Федя, перестань.
— Я не ревную. Да и вообще, если на то пошло: разве имею на это право? — я инстинктивно сжал челюсти — как тяжело было признавать очевидный факт.
— Сережа сказал, что у тебя будет именно такая реакция, если мы с Матвеем начнем общаться, — Алмаз решил никак не комментировать мою предыдущую фразу, из чего я сделал вывод, что в душе он согласен с моими словами.
— И когда вы это обсуждали, интересно?
— По дороге домой. Он сказал, что Матвей..., — он закусил нижнюю губу, подбирая слова, — еще не определился окончательно. И ты об этом знаешь, поэтому психанул. Это слова Сережи, не мои.
— Я его убью! — процедил я сквозь зубы.
— Значит, он был прав?
— Алмаз, перестань, — передразнил я его, закатив глаза.
Алмаз захихикал, признавая поражение:
— Хорошо. Расскажи о чем-нибудь еще. Как Регина? Как ее тренировки?
Я машинально скрестил руки на груди, все еще пытаясь справиться с эмоциями. Откинулся на спинку стула, больно ударившись лопатками.
— А разве Матвей тебе не рассказывал?
Он так искренне рассмеялся, что даже запрокинул голову назад. От его реакции внутри все сжалось. Черт возьми, какой же он красивый, невероятно обаятельный, милый, уверенный в себе. И такой недосягаемый. Он больше не тот Алмаз, который умолял не бросать его, не оставлять одного, того парня больше не существует. Теперь я старался за ним угнаться, а он ускользал от меня все дальше.
— Ты ревнуешь, — повторил Алмаз далеко не вопросительным тоном.
— Прости, я отключаюсь. Бени зовет, — сказал я в шутку, хотя на тот момент меня переполняли противоречивые чувства.
Мне хотелось верить, что Матвей не питает никаких иллюзий в отношении Алмаза, но внутренний голос нашептывал, что это больше не в моей власти. Я предоставил парню свободу, и он волен распоряжаться ею, как сам того хочет.
— Ты врешь. Дай мне на него посмотреть, — не унимался Алмаз.
Я подозвал Бени ближе к столу, и тот лениво исполнил мою просьбу. Пришлось аккуратно наклонить ноутбук, чтобы Алмаз увидел пса, который тут же тявкнул, словно даже через экран узнал своего любимого хозяина. Бывшего хозяина.
— Он хорошеет с каждым днем. Бени, солнышко, — пролепетал Алмаз ласковым голоском, а Бени продолжал смотреть на экран остекленевшим взглядом, внимательно прислушиваясь, — я буду по тебе скучать.
— Зашибись, — я возмущенно хмыкнул, ставя ноутбук обратно на стол. — По нему, значит, будешь скучать...
— По тебе я скучаю каждую секунду, — перебил меня Алмаз, и я замер с приоткрытым ртом, напрочь позабыв продолжение фразы.
Мне послышалось, или он сказал скучаю , а не буду скучать ?