Вопреки терзаниям
Шрифт:
На миг мною овладело жгучее желание коснуться его спины, невесомо провести пальцами вверх по позвоночнику и зарыться ими в шелковистые волосы. Я и подумать не мог, как сильно истосковался по близости с ним. Как скучал по изящным изгибам худощавого тела, по сладковатому запаху кожи и мягким, покусанным губам. Он был нужен мне весь, целиком и полностью.
Когда мы вошли в комнату Алмаза, меня все еще била нервная дрожь. Теперь я уже и сам не понимал, что являлось тому причиной. Алмаз покинул меня лишь на минуту, затем вернулся с пледом в руках и заботливо накрыл им мои плечи. Не так давно
Возможно, Алмаз заметил, в каком я находился состоянии, потому что в серых глазах отражалось беспокойство. Он и не мог знать, что стало поводом для визита, а спрашивать опасался. Поэтому сделал то, в чем я нуждался больше всего остального: сжал меня в таких чувственных объятиях.
Я обхватил его за талию, вдыхая аромат свежего белья и геля для душа. Поддавшись порыву, ласково поцеловал его в плечо сквозь ткань футболки.
В груди вдруг кольнуло от страха, что все происходящее не могло быть реальностью. Что, если он вновь исчезнет из моей жизни, словно его никогда в ней и не было? Я не смогу...в этот раз я просто не справлюсь.
— Ты нужен мне, — прошептал я, проведя носом по шее Алмаза, и с нежностью коснулся губами разгоряченной кожи. Он замер на долю секунды, а после сцепил ладони в замок за моей спиной. Это придало мне немного уверенности. — Я люблю тебя. Может, я идиот, но я все еще тебя люблю.
Алмаз чуть отстранился, в растерянности закусив нижнюю губу. По спине пробежал холодок ужаса: может быть, я поторопился? Я же не собирался на него давить, лишать выбора, мне хотелось, чтобы он принял решение осознанно. Со дня на день он все равно уедет, важно лишь то, кем мы останемся друг для друга после очередного расставания.
— Феденька, милый. — Алмаз с нежностью провел ладонью по моей скуле, заставляя потонуть в омуте ангельских глаз.
Затем он нагнулся и осторожно коснулся губами моих губ. Я слегка опешил, потому и не ответил на поцелуй.
Алмаз тихо произнес мне в губы:
— Я тоже тебя люблю. Очень сильно.
Я потянулся к нему, желая продолжить, но Алмаз отрицательно покачал головой. Он приложил палец к моим губам, будто просил притормозить. Я с непониманием нахмурил брови.
— Постой. Я давно хотел поговорить о том, что было...
— Не надо, — приглушенно простонал я. — Только не сейчас.
Тогда-то Алмаз прижал ладонь к моему рту, не собираясь слушать возражения. Волна жара мгновенно распространилась по всему телу. Прежде мне не приходилось видеть его таким властным, но в последнее время он только и делал, что брал инициативу в свои руки. Это дико возбуждало.
— Прости меня, Федя. Знаю, что моему поступку нет оправданий и, если я начну их искать, ты разозлишься сильнее. Поэтому я хочу, чтобы ты понял, как сильно мне жаль. Все еще не верю, что посмел так поступить с тобой. Столько добра мне за целую жизнь никто не делал, а я... Мне так страшно было тебе написать. Я боялся, что ты больше никогда не захочешь со мной разговаривать. И тогда, в клубе...
Алмаз не смог закончить, его глаза наполнились слезами. Мне так хотелось успокоить его, поцеловать каждый сантиметр кожи, провести
Но я опасался переступать черту, потому что знал: обратного хода не будет. И что бы ни случилось дальше, мне так или иначе придется справляться с последствиями.
— Ты тоже мне нужен, без тебя все не так, — продолжил Алмаз дрогнувшим голосом. — Я вроде и живу, но жизнь другая. Только рядом с тобой все окончательно встает на свои места.
Алмаз погладил меня по волосам, давая мне возможность ответить, но я так и застыл с приоткрытым ртом, слова казались совершенно лишними. Он даже не подозревал, что я давно его простил, что готов был возобновить отношения с того самого дня, как он переступил порог моего бильярдного клуба, а я на эмоциях едва не выставил его вон. Тогда я сомневался, что мы хотим этого оба. Теперь же все встало на свои места, как он и сказал.
И не было смысла отрицать очевидное: в отъезде Алмаза частично виноват и я тоже. Я вел себя неправильно, а он не пожелал направить меня по тому пути, который являлся для него наиболее комфортным. В итоге мы запутались, разрушили все, что с таким трудом пытались построить.
Не знаю, в какой именно момент наши губы слились в страстном поцелуе. Запутавшись в пледе, который сполз с моих плеч, мы со смехом повалились на кровать, но поцелуй прерывать не стали. Пальцы машинально сжали мягкие волосы Алмаза, а с губ слетел едва уловимый стон. Я не мог поверить, что все происходит на самом деле. Как долго я представлял нашу встречу и даже не смел мечтать о подобном исходе.
Алмаз легонько толкнул меня спиной на кровать, а сам забрался сверху. Прервавшись на миг, чтобы он смог снять с себя футболку, а я — липкую рубашку, мы вновь принялись целоваться.
Я с трудом узнавал в нем того самого Алмаза, с кем провел столько потрясающих ночей. Из робкого парня, который все делал осторожно и нерешительно, он превратился в смелого и уверенного в себе человека.
Он провел холодными пальцами по моей груди, спускаясь все ниже, вызывая своими действиями приятное покалывание внизу живота, затем погладил пряжку ремня, облизнув нижнюю губу в предвкушении.
Я невольно затаил дыхание, желудок сжался от противоречивых чувств. Мне казалось, после нашего расставания я потерял всякое желание заниматься любовью с кем бы то ни было, даже с самим Алмазом. Как же я, оказывается, ошибался...
Этот парень просто сводил меня с ума одним только обжигающим кожу прикосновением. А что он вытворял языком... Я позволил себе расслабиться, откинулся на подушки, наслаждаясь его чувственными ласками, и в блаженстве прикрыл глаза.
Я был полностью в его власти, и это разжигало во мне страсть лишь сильнее.
Глава 43
Я проснулся оттого, что солнечные лучи согревали кожу. Растворяясь друг в друге прошлой ночью, упиваясь страстью, мы и не подумали задернуть занавески. Пришлось накрыть лицо подушкой, чтобы скрыться от слепящего солнца. Она же помогла заглушить разочарованный стон, который вырвался из груди против воли.